Макс терпел с трудом. Вначале он пообещал себе, что сумеет продвинуться по карьерной лестнице. Когда он, наконец, понял, что для него все это невыносимо, он дал себе зарок продержаться хотя бы несколько месяцев. Но буквально через неделю Макс уже выл. Теперь для него главной целью было отработать деньги, потраченные на мед книжку, и сразу же распрощаться с грязным позорным делом, каковым ему казалась вся эта работа.
Рабочий день длился долго, но, и возвращаясь домой, Макс не испытывал особой радости. Отчим унижал его, как только мог. Он высмеивал работу пасынка, пилил его и издевался, насмехаясь над тем, что тот не в состоянии устроиться в приличное место. Да что там не в состоянии! В приличное место ТАКОГО никогда и не возьмут! Более того, уже с одного порога прогонят! Ничтожество – оно и есть ничтожество!
У Макса не оставалось сил, чтобы ругаться с ним. За него это делала его мама. А сам он проходил в свою комнату, ложился на кровать и мгновенно вырубался.
Однажды Макс вернулся домой совсем без рук, без ног. Настроение было донельзя паршивое. Хотелось плакать и рвать на себе волосы от отчаяния. Он понимал, что еще куча молодых людей помимо него самого работает в этом месте. Но ведь они САМИ этого хотели! А ему-то ЗА ЧТО?! Он же не такой, он же в институт мечтал! Он же УЧИЛСЯ, в жизни чего-то добиться хотел! Сейчас он должен сидеть за партой и грызть гранит науки, а не драить горелую посуду по локоть в грязи!
Макс остановился в задумчивости – идти или не идти ужинать на кухню – и, не надумав, повернул в свою комнату.
– Макс! Ты пришел? – раздался голос мамы. – Чего не заходишь? Есть иди!
– Да че ты к нему пристала? – пробурчал грубо отчим, который по обыкновению расположился на кухне и набивал себе брюхо всем, чем ни попадя. – Пускай валит. Этот недоносок меня просто бесит. Ничего не в состоянии сделать. Даже в институт не попал, вот это дурак! Я пять лет в институте отучился! Я грамотный, меня сразу взяли! Потому что мозги есть! А этот балбес! Надо же кого ты вырастила! Лентяя и тупицу! Никчемный неудачник! Таким и останется!
– Прекрати оскорблять моего сына! – крикнула резко мама.
– Ты меня не затыкай! Говорю, что думаю. Раз так есть, так и есть! Скажешь, не прав, что ли? Да все говорят, что он у тебя придурок! Все смеются над ним! Мне еще краснеть за него! Благо мой бы был, а то… Его ж никуда и не возьмут, кроме как посудомойкой да полотеркой, ха-ха! – и отчим заржал, довольный собой.
Макс долго терпел, слушая все это в своей комнате. Он стискивал зубы, затыкал уши, пытался не обращать внимания на колкие речи отчима. Наконец нервы взяли верх. Глаза его засверкали и наполнились ненавистью. Макс вскочил и, роняя все на своем пути, влетел на кухню. Задыхаясь от бешенства, он заорал:
– Ты заткнешься когда-нибудь, а, ублюдок?! Ты уже задолбал меня! Козел! Ты-то ЧТО делаешь вообще?! Ты-то чего в жизни добился?! Бухаешь целыми днями да наши деньги пропиваешь! Живешь за мамин счет! Жрешь, пьешь на ее деньги! Толку от тебя никакого! Жирная зажравшаяся скотина! Пьяница проклятый! Я не знаю, че она тебя терпит! Вышвырнуть тебя надо как паршивую собаку! Это че, а?! – трясущейся от злости рукой указал Макс на тарелку, из которой с такой жадностью поглощал пищу его отчим. – Это твое?! Твое, думаешь?! Это все наше! И не смей это жрать!
И он со всего размаху зарядил рукой по тарелке, так, что та улетела далеко со стола и разбилась вдребезги.
