, а от царапины, причем весьма глубокой, не осталось и следа уже через полторы недели.
Чтобы не попала зараза, Ардан выварил несколько кореньев с травами, растолок в ступке, а получившейся жижей забил рану и плотно замотал бинтом – не хотел, чтобы кто-нибудь волновался.
Но это в Эвергейле, у самого подножья родных, Алькадских гор.
– После поместья Иригова заживало столько же, – внезапно пробормотал Ардан.
Милар, сосредоточенный на том, чтобы протиснуться между двумя трамваями, пропустил сказанное между ушей. Арди же, вновь, как и в Тверди, сжимал и разжимал кулак.
Он чувствовал, что в данный момент, даже несмотря на истощение от бодрящих отваров, куда ближе к тому, как ощущал себя в родных горах, нежели в степях.
Абсурдный парадокс.
Все должно было выглядеть с точностью наоборот. Его регенеративные особенности крови Матабар должны были опуститься почти до неотличимого от человеческого минимума (опять же – из-за отваров), как, собственно, и прочие физические возможности.
И все же…
– Почти приехали, – напомнил капитан.
Ардан посмотрел за окно. И вправду – высотные здания, из стекла, бетона и стали сменились изящными, приземистыми, разноцветными строениями Центральных районов.
Арди встряхнул ладонью и покачал головой.
Мысли завтрашнего дня.
Как и в прошлый раз они свернули с проспекта внутрь хитросплетения узких улочек внутренней части Центрального района, где не имелось разделения на пешеходную и проезжую части.
Благо, что в данный час на улице уже почти никого, кроме тревожных воробьев, нахохлившихся голубей и редких ворон – не встретишь. Попетляв какое-то время впритирку к поребрикам, они остановились около цветочной клумбы.
Милар приложился к горлышку фляги, вытер губы краем порванного пальто и, тяжело хватаясь за дверную стойку, вышел наружу. Сабля на поясе, револьвер в расстегнутой кобуре. Ардан же, с учетом почти опустевших Звезд, просто молча шел следом. От него сейчас польза весьма условная.
– Летом надо будет подкрасить, – Милар заботливо похлопал ладонью по крыше “Деркса”… на которой и так краска слоями отклеивалась – все равно, что слоеный пирог.
Улыбнувшись автомобилю так, как обычно улыбаются любимым домашним животным, капитан развернулся и направился к шаткому, просящему ремонта, навесу. Спустившись по лестнице к двери, ведущей в псевдо-подвальный этаж, Милар на мгновение застыл и обернулся к Ардану.
– Ты сейчас как?
– В каком плане?
– Готов, если что, – Милар указал ладонью на эфес сабли.
– На одну печать меня хватит.
– А как же…
– Плакальщица сломала все накопители.
Капитан резко побледнел.
– Ты же знаешь, что это подотчетное имущество? – кажется, тот факт, что Ард лишился всех накопителей напрягал капитана куда больше, нежели затянувшийся вечер в компании демона и Старьевщика. – Нам придется на каждый аккумулятор писать рапорт. На рапорт объяснительную. Потом запрос Дагдагу на возмещение и… Вечные Ангелы… да я так писарем стану, господин маг. Знаешь что? Будем считать, что мазня, которую ты накалякал после Питомника, была твоим первым, неудачным опытом. Все. Хорош. Сам будешь теперь все свои бумаги заполнять. Я столько даже в лицее не писал, как…
– Может вам чаю предложить? – раздалось изнутри. – Или вы так и будете на улице орать? Дом-то жилой, между прочим.
Капитан скрипнул зубами и, открыв дверь, первым вошел внутрь. Все те же полки, все та же меловая доска и совершенно тот же, причем, кажется, занятый починкой все того же ботинка, молодой юноша. А может и не очень молодой.
