Получалось, что все ее прошлые увлечения были репетициями. И теперь появился он – единственный кто по-настоящему достоин любви. Вот мечта, за которую можно отдать все. Похоже, я сказала своему сердцу «прощай», – она вздохнула и встретилась с наследником взглядом.
Несмотря на занятость в училище (порой с раннего утра до позднего вечера), Маля Кшесинская как и другие балетные барышни успевала прочесть рекомендованный подругой французский роман. При этом она нетерпеливо пролистывала скучные бытовые подробности, нудные описания природы, длинные диалоги второстепенных персонажей, – в любом романе ее более всего интересовали любовные отношения героев.
Когда Николай Александрович взглянул на нее своими странно синими глазами, ей стало не по себе, – точно она вторглась в чужой и недоступный мир, куда ее, собственно, никто не приглашал. Вот именно, никто не ждал ее в том мире… И слишком уж непростым, слишком разным и быстро меняющимся был этот взгляд. Только что откровенный – и уже через секунду скрытный. Заносчиво-прохладный – и тут же ласковый, даже смущенный.
В наследнике Николае Александровиче было все, что так привлекало ее в мужчинах: любовная отзывчивость и некая холодность, ироничность, благородство манер.
Ей казалось, она понимает его гораздо лучше других – и потому только она должна быть с ним рядом.
Наследник всего-навсего поболтал с барышней, – одной из многих; и все они смотрели на него с восхищением, все краснели и призывно улыбались. Знакомство с маленькой Кшесинской состоялось потому лишь, что рядом их усадил Государь, выделивший эту девушку из целого сонма хорошеньких хохочущих выпускниц. Николай Александрович вовсе не собирался флиртовать – и наверно тут же и навсегда забыл бы этот вечер и маленькую танцовщицу, если бы не смотрела она на него такими влюбленными глазами… Можно было понять и извинить равнодушие его к многочисленным воздыхательницам: слишком часто сталкивался наследник с преувеличенным женским вниманием, слишком был им избалован. Вот и смешливая кокетка Кшесинская с первых минут разговора демонстрировала неприкрытое желание ему понравиться. Близость миленькой пейзанки в откровенно кокетливом наряде была приятна Николаю Александровичу; этой девушке громче и дольше чем другим аплодировал зал, – именно ее, одну их многих, отметил обычно скупой на похвалу Государь. Явно волнуясь, нежным голоском отвечала она на вопросы и весь вечер не сводила с него влюбленных глаз. И наследник был слишком хорошо воспитан, чтобы, по меньшей мере, спокойной приязнью ответить на ее восторженное расположение. Прощаясь, Николай Александрович пожал дрогнувшую маленькую ручку; под прозрачной кожей худого запястья прощупывались все тонкие косточки. Заглянув барышне в глаза, он пожал холодные влажные пальчики и тут же их отпустил.
– «Не правда ли, прекрасный вечер? Вы успешно сдали экзамен… и вы так славно танцевали сегодня. Чрезвычайно рад был с вами познакомиться».
Он разглядывал ее своими красивыми прозрачными глазами.
(«Таких прекрасных, таких драгоценных глаз вообще не бывает в природе, – не может быть! а уж у мужчин и вовсе никогда не бывает… я, по крайней мере, не встречала).
– Ах, я также очень, очень рада! – она старалась, чтобы голос ее звучал как можно мелодичнее. – У меня был счастливый день. Наконец-то я станцевала экзамен, заслужила похвалу Государя… а еще имела счастье познакомиться с вами, ваше императорское высочество».
