– Давай вернемся к делу.
– Дела никакого нет. Надо поставить в комнаты для одиночек по второй койке и все.
Дядя вечно пытался сэкономить на наших подопечных. Иногда открыто, иногда втихую. Деньги, уходящие со счетов «Феникса», были его непреходящей болью.
– Я не буду уплотнять жильцов.
– А какой выход, Анют? У нас одиннадцать новых заявлений, а мест в приюте не хватает! Новый только строится. Купить готовое здание сейчас нереально, нет свободных средств. Эти ковидные месяцы потрепали нас не меньше других! Только сейчас на счета начинают поступать почти те же суммы, что раньше! При этом с нашей стороны мы никого не ущемили ни на копейку! А происшествие в Невинске? Сколько мы там потеряли? Уйму денег! Уйму!
Я помолчала. Знает ли он, что в «Фениксе» пропадали деньги? Или Зоя Новикова все же ошиблась?
– Значит, возьмешь из резервного фонда и снимешь еще несколько квартир.
– Анюта, это неверное решение.
– Мы же договаривались: пока не достроен новый приют, будем снимать квартиры.
– В хорошие времена – без проблем. Но сейчас непростой период, ты же знаешь сама. Пойдем по пути оптимизации – и все останутся довольны! Вот смотри… – Он быстро разворошил стопку бумаг, лежащих на столе, взял один листок. – Петровских трое, а живут в двушке! И еще, к примеру… Черникины! Мать и ребенок детсадовского возраста. Четвертый месяц занимают шикарную тридцатиметровую однушку в центре! Почему бы им не потесниться?
– Мы зря тратим время.
– Прошу тебя, подумай. Ты совершаешь ошибку. Резервный фонд создавался исключительно для форс-мажорных обстоятельств. Нельзя же лезть в него без весомых причин!
– Я знаю, для чего мы с братом создали резервный фонд. Пожалуйста, просто сделай так, как я сказала.
– Черт знает что…
Дядя Арик – Аристарх Иванович Трофимов – старший и единственный брат мамы. Недавно ему исполнилось шестьдесят восемь. Невысокий, крепко сбитый, с венчиком темных с проседью волос вокруг обширной блестящей лысины, балагур и шутник, он управлял нашим «Фениксом» железной рукой вот уже почти десять лет. Я доверяла ему. Когда-то он дарил мне книжки и рассказывал смешные истории. А когда умерла мама, он прижимал мою голову к своей груди и шептал что-то утешающее. Я не помню слов, но помню стук его сердца.
И вот сейчас я смотрела на дядю Арика, расстроенного моим решением, и думала о маленьком предательстве, которое уже совершила по отношению к нему, допустив мысль о том, что он может быть причастен к пропаже денег. Мало того, отсюда я собиралась поехать в «Феникс-1» и обсудить с Байером сложившуюся ситуацию. В моей большой сумке лежала папка с документами, добытыми Зоей Новиковой. И я даже не думала показать их дяде.
Я встала.
– Не затягивай с этим. Люди ждут.
– Ладно… – ворчливо отозвался он. – А ты будь осторожна, Анюта!.. Слушай, а может, поставить тебе в квартиру рацию?
– Какую рацию?
– Ну такую, типа «радионяни», чтобы слышать все, что происходит?
Я махнула рукой и вышла из кабинета.
***
Иногда меня настигала апатия. Зачем строить дом, если рано или поздно ты покинешь его? И все твои близкие покинут его рано или поздно. Разрушится все. Ничто не останется неизменным. Никто не может рассчитывать на то, что будет жить вечно и таким образом сможет тщательно и продуманно создать свой идеальный мир.
В отличие от меня брат не имел никаких дефектов личности, а потому его взгляд на вещи был четким, логичным и не подверженным перепадам. Свой идеальный мир – считал он – надо выстраивать даже в том случае, если знаешь, что вскоре тебе придется его покинуть. Потому что каждый миг своей жизни надо жить в идеальном мире. Лишь так можно достигнуть гармонии. И лишь будучи в гармонии можно уйти навсегда без страха и сожаления.
