— Да-а-а.
— А ночь только началась, — шепчет на ухо этот змей-искуситель.
Он поочередно мнет груди. Спускает лямки с плеч и сдвигает лифчик на живот, к юбке. Опустив взгляд, наблюдаю за этим варварским процессом. Поистине пошлой Молли стала только сейчас.
Я уже догадалась, что к абсолютно любой задаче майор Бойцов подходит основательно и даже с некоторой долей задротства, но, когда его пальцы, виртуозно потирающие набухший клитор, второй раз за пять минут выбивают из моего уставшего, покрытого испариной тела оргазм, готова слушаться его во всем. И перебирать бумажки до скончания века.
Стенки влагалища так неистово сокращаются и сжимают член, что Тимур сзади вдруг замирает, его колючая щетина царапает плечи.
— Да, — рычит он, покусывая нежную кожу и долго кончая в презерватив.
Еще с полминуты я чувствую, как ладонь Бойцова оглаживает подрагивающие ягодицы. Затем с характерным звуком он покидает мое парящее над землей тело. Падаю на спину, даже не думая прикрыться.
Гори оно все…
— Я в душ, — доносится сквозь рассеивающийся туман наслаждения. — И продолжим…
***
Утром, после второго и уже вялого (будем честны) третьего раунда
Глаза слепит солнце, проникающее в комнату через окно с незадернутыми шторами. Приподнявшись и придерживая одной рукой простыню на груди, я пытаюсь идентифицировать себя в незнакомом пространстве. Между ног противно тянет.
Когда вспоминаю прошедшую ночь, кажется, до самых корней волос краснею. Вся-вся покрываюсь гадким, липким налетом стыда и ужаса.
Что я натворила?
Судорожно рыская глазами по комнате в поисках одежды, то тут, то там натыкаюсь на подробности секса. Разорванная пачка от презервативов, куча фольги от них же, красные колготки, мои трусы на спинке дивана, а лифчик — на столике в центре комнаты. Я даже всхлипываю на эмоциях.
Но гораздо хуже становится, когда в дверном проеме появляется Бойцов в одном лишь сером полотенце, замотанном на бедрах. Мрачный и злой. По его телу, вкус которого тут же чувствуется во рту, скатываются мелкие капли воды.
Тимур недовольно осматривает мое наверняка испуганное лицо и, подбоченившись, говорит худшее, что только можно придумать в этот момент:
— Завьялова, твою мать. Чтобы я еще хоть раз с тобой выпил…
7. 7.
— И почему мне кажется, что ты филонишь, Лерка? — подозрительно произносит Рита, вытягиваясь в кресле. — От работы косишь?
Ноги у нее длинные и стройные. Тихонова вообще меня на целую голову выше.
— Скажешь тоже, — все отрицаю.
Как следует затягиваюсь соплями и театрально покашливаю.
Если честно, одного рабочего дня, следующего за ночью, проведенной с Бойцовым, хватило, чтобы понять: я так не смогу.
Даже если буду стараться, не получится делать вид, что я не помню, как выглядит его член. Не получится общаться, будто ничего не было, как майор общался со мной. Если бы не боль в мышцах и не царапины от колючего подбородка на груди — подумала бы, что сошла с ума.
Стыдно было ужасно. Может, и к лучшему, что Бойцова настигла амнезия?
А сама я как нельзя кстати… заболела. Оформила больничный у фельдшера в нашей сельской поликлинике и вот уже пятый день валяюсь в постели, смотря сериалы. И вообще не представляю, как же быть дальше?
— Ну а твой майор? Не звонил? — спрашивает Ритка, не сводя взгляда с экрана мобильного.
— Нет, больно надо, — фыркаю я и задираю нос.
— Вот козел.
Соглашаюсь про себя. Хотя ничего удивительного, я ведь этого и ждала. Просто хотелось верить, что Тимур другой. Оказалось, показалось, черт возьми.
