– В следующем месяце у моего, скажем так, родственника день рождения. Я приглашен, – отпивает воду и делает паузу, внимательно при этом изучая меня. – Было бы здорово, если ты сможешь поехать со мной.
Кусочек курицы кислит во рту, а при сглатывании застревает. Противный вкус растекается внутри, и я снова бросаю взгляд на закрытую сумку, где прячется «трофей».
Надо все же его вернуть, чтобы уже забыть эти дни как страшный сон.
– Что скажешь? – настаивает. – Арсения можем взять с собой.
Хмыкаю.
– Ему понравится в Питере.
Тело вздрагивает против моей воли, а с губ срываются нечленораздельные вздохи. Они имеют что-то общее с ругательством.
– В Питере?
– Да. Юбилей моего двоюродного дяди будет в Питере. Он там живет.
Улыбаюсь натянуто. Только вот уставилась я на Корнилова непривычно долго. Взгляд наверняка сумасшедший и бегающий.
Против Питера ничего не имею, но… Черт, куда ни посмотри и что ни скажи, везде ассоциации с этим Авериным. Как специально!
– Ты подумай несколько дней, а потом соглашайся, – шутит. Приходится посмеяться.
– Хорошо.
– Нужно передать имениннику, в каком количестве мы будем.
Остаток вечера стерся. Будто кто-то ластиком прошелся в моей голове. Одна лишь мысль ультразвуком проходит:«Опасно, опасно, смертельно».
Мишка подвозит меня к родительскому дому и галантно открывает дверь, а когда выбираюсь, его рука преграждает мне путь.
Корнилов упирается ладонью об крышу своего «Седана» и стоит слишком близко. Я чувствую все ноты его туалетной воды. Мята, горький табак, древесная смола. Вкусно. И очень ему идет.
– Я надеюсь, ты согласишься, Саша, – голос какой-то кашемировый. Мягкий, чуть хриплый и до стона сексуальный.
Киваю в знак того, что услышала его. А Мишка убирает руку с крыши машины и кладет ее мне на шею. После металла кожа ладони холодит, как кусочек льда. Наклонившись, касается моей щеки губами. Аккуратный, даже целомудренный поцелуй. Только отходить не спешит. До подъезда иду и не оборачиваюсь. Сердце грохочет, как ящик с гвоздями: громко и очень звонко. Зайдя в квартиру, проверяю телефон и вижу пропущенное сообщение.
«Саша, ты уверена, что та игрушка Арсения? У меня спрашивают про этого. Кулбоя». Стас.
Не Кулбоя, а Кэтбоя, дурак!
Улыбаюсь, широко улыбаюсь.
Еще и подписался.
Легкое покалывание ощущаю в солнечном сплетении, как предчувствие какое-то. И это странным образом отрезвляет.
«Уверена. Кэтбой наш».
К черту тебя, Аверин!
Как говорят, без прошлого нет будущего?
Ужасное выражение. И кто его только придумал?!
Саша.
Забегаю на работу, чуть опоздав. У нас так не принято.
Ходят слухи, что одного юриста за систематические опоздания уволили, а секретарю сделали строгий выговор. В общем, руководство фирмы не жалует опоздания даже на минуту.
Сердце вылетает из груди, ткань любимой блузки прилипла к спине. И, как назло, вчера вечером полетел кондиционер в кабинете. Судя по температуре, ничего не починено.
– Кофе? – с порога предлагает Кристина. Мой друг и верный соратник. Она прикрывает мою спину, я ее.
– Боже, ты меня спасешь.
Делаю глоток. Обжигаюсь. На этом не останавливаюсь.
Мне необходима ударная доза кофеина: я не спала полночи. Думала о предложении Корнилова, об отдыхе в сентябре с Арсением, и… Кэтбое.
Уверенно заявляю, “Герои в масках” отныне – мой самый нелюбимый мульт. Всех троих теперь на дух не переношу. Особенно синего котяру, хоть он и правда крут.
