Читать онлайн Александр Агамальянц - Меч колдуна

1

У Земли далеко не такое бесконечное количество отражений, как считают многие. Пожалуй, их можно пересчитать по пальцам, потому как возникают они в силу крайне важных причин, как правило, катастроф мирового масштаба. И в силу них же различия между отражениями очень велики. Кроме одного – человека. Обычного человека, с его могучим, но крайне ограниченным разумом, воспринимающим реальность весьма однобоко и линейно.

В силу этого, человек может взаимодействовать с миром только опираясь на знание. На описание мира, безжалостно подогнанное под прокрустово ложе своего восприятия и мышления. Что он не смог описать и измерить, то для него не существует. Более того, не существует в прямом смысле слова – он не способен с этим взаимодействовать.

Человек утратил Волю, в божественном значении этого слова. Утратил способность творить и менять мир по собственному желанию. Стал своего рода антиподом своему создателю. Творцу не нужно знание – ведь он начало начал и все работает так, как он пожелает. По Воле Его! Любимейшие же чада выбрали довольствоваться тем, что есть.

Впрочем, в этом нет их вины. Очень легко дать слабину, когда понимаешь, что ты – песчинка на камне, парящем посреди адской бездны. Что чертоги Создателя где-то далеко и достичь их крайне непросто, если вообще возможно. А чудовищные порождения холода и мрака – вот они, сами рады подойти поближе. И хорошо, если в результате этой встречи сожрут только бренное тело. Иные же твари питаются и бессмертными душами.

Так уж получилось, что человек, неся в себе Божественную Искру, с одной стороны, и являясь далеко не самым опасным противником, с другой, стал излюбленным лакомством демонических отродий всех мастей. И в отчаянной борьбе за выживание, длившейся не одну сотню лет и окончательно не закончившейся по сей день, нашел только один способ обезопасить себя. Спрятаться. Стать невидимым для чудовищ. Погасить Искру.

Увы, вместе с Искрой погасли и прочие Божественные силы, которыми она наделяла людей, пусть и в несопоставимо меньшем с Творцом масштабе. Большинство смирилось, а новые поколения даже и не знали, что так бывало и считали рассказы о людях, меняющих саму суть реальности небольшим усилием мысли, не более, чем сказками и метафорами.

Но некоторых буквально съедала невыносимая и необъяснимая тоска по утраченному, как они полагали, величию. И многие годы проводили они в попытках обрести хотя бы малую толику его. Большинству, как всегда, хватало прикоснуться к самому краешку. А те, кто решался пойти дальше, сталкивался с ужасной правдой мироздания. Ты – еда!

2

Две сестры встретились, чтобы обсудить очень важный вопрос. Выбрали они для этого не самое очевидное место, но – единственное, где их общение проходило бы в безопасности. Прежде всего, в безопасности друг от друга. Так уж получилось, что, будучи созданиями сколь древними, столь и могущественными, они полностью подчинялись не разуму, а естеству, которое мало отличалось от звериного.

И как хищный зверь расширяет свои охотничьи угодья, вытесняя соперников и занимая все более высокое место в животном царстве, так и каждая из этих сестер страстно стремилась приумножить свое могущество. Когда-то, много веков назад, оно обеспечивало их выживание, но довольно быстро стало самоцелью. Впрочем, обладание силой практически божественных масштабов одурманило бы и более совершенный разум.

Загвоздка заключалась лишь в том, что источником столь желанной мощи являлась та самая Божественная искра, спрятанная в глубине человеческой души. У обычных людей она незаметна, но у тех, кто сумел возжечь ее снова, – мерцает, словно свеча в ночи. Вот только слетаются на этот огонек далеко не безобидные мотыльки.

И тут у примитивной охотницы из доисторических времен имелось огромное преимущество. Будучи не знакомой с разного рода моральными и нравственными установками, она не видела никакой проблемы в том, чтобы просто прийти и взять то, что ей хочется. Просто проткнуть другую ведьму копьем, вырезать сердце из ее груди и вгрызться в него зубами, жадно поглощая не только столь желанную искру, но и душу жертвы. Такое лакомство тоже пришлось по вкусу!

Поэтому сестры достаточно быстро получили не только великую власть над самими законами мироздания, но и власть в самом человеческом ее виде. Поэтому прочие ведьмы приносили им в дар своих новорожденных детей. Поэтому очень давно они смотрели друг на друга только как на роскошное лакомство, не скатываясь во взаимное истребление только в силу осознания смертельной опасности оного.

И поэтому для встреч им приходилось совершать особый обряд, целую церемонию. Она проводилась в странном месте, скрытом от досужих глаз за пределами времени и пространства. Как оно выглядит снаружи никто не знал, а изнутри могло бы напомнить одновременно и монастырь с лабиринтом узких коридоров и келий, и мастерскую, полную причудливых инструментов, и пыточную, залитую кровью и заваленную частями тел.

Хозяин же этой многогранной обители говорил о себе, что делает кукол. Очень дорогих и сложных кукол! По виду они максимально повторяли человеческий облик и, подобно людям, состояли из плоти, кости и волос. Отличались лишь в двух вещах: у них отсутствовала душа и, как следствие, личность вкупе с волей, а также физически они превосходили человека по всем статьям – не старели, не знали усталости, верно служили по несколько сотен лет.

3

И две такие куклы стали инструментами для общения сестер. Их привели в большой полутемный зал и расставили по разные его стороны в заранее подготовленные круги света, источник которого будто бы находился в самом полу. Руки и ноги сковали. Одежды не было, чтобы продемонстрировать чистоту намерений и исключить какое-либо воздействие через нее. Волосы также сбрили из соображений безопасности. Сосуды готовы.

Когда сопровождающая кукол прислуга удалилась, высокий человек крепкого сложения, облаченный в тогу, еще раз обошел каждый круг и осмотрел каждую куклу, будто проверяя надежность. После каждой такой проверки он одобрительно кивал сам себе. Затем скрылся в полумраке зала. Но вскоре вернулся, держа в руках посох выше своего роста, увешанный обломками костей. Такие делают дикие обитатели пустынь, называя музыкой ветра.

Водрузив посох в центре зала, мужчина удалился насовсем, о чем свидетельствовал громкий хлопок дверью. И сразу после, будто бы вызванный этим хлопком, по залу пробежал легкий порыв ветра. Следом зал наполнился многообразием звуков: от слабого постукивания до протяжного, но мелодичного свиста. Так отозвались кости на посохе. Ветер же не стихал и, наоборот, становился сильнее. Музыка, вторя ему, становилась громче и целостнее. Будто бы сама собой собиралась в связную мелодию.

Когда ветер и его музыка достигли пика, одна из кукол моргнула. Первый раз за все свое существование. Вторая ответила ей, склонив голову набок и расплывшись в хищной улыбке. Сестры прибыли. Встреча началась. С минуту они осваивались в своих вместилищах, а потом та, что стояла у восточной стены зала, тягуче, практически в такт пересвисту костей, просипела:

– Приветствую. Сестра! – по привычке она говорила на вдохе, к чему кукла не была приспособлена, поэтому звуки получались крайне странными и устрашающими.

Та, что стояла у западной стены, нарочито неуклюже поклонилась в ответ и столь же зловеще просипела:

– Рада. Тебе!

Искренность этих слов не вызывала сомнений. Как и то, что радость эта… специфическая. Та, что у восточной стены, продолжила:

– Ты. Слышала? Наша. Сестра. Пала. На охоте!

– Да! Пала. Совсем? Поглощена? – дыхание куклы заметно участилось, а зрачки расширились.

– Отчас… ти! Теперь. Слабее! Спит! – ту, что у восточной стены, тоже явно будоражил предмет обсуждения. На некоторое время воцарилось молчание.

Первой его нарушила та, что у западной стены, с некоторой ехидцей, заметной даже в ее искаженной речи, спросившая:

– Хочешь. Делить?!

Та, что у восточной стены, в ответ протяжно взревела:

– Нет! Мое!

Та, что у западной стены, гулко рассмеялась. Также на вдохе. Сипло и страшно. И протянула:

– Ты. Глупая! Мое! Не. Лезь! Сдохнешь!

Та, что у восточной стены, зарычала и всплеснула руками, как бы проверяя крепость цепей. И рявкнула:

– Сама. Сдохнешь!

Та, что у западной стены, казалось, только и ждала этого. По крайней мере, ответила она с нескрываемой радостью и некоторым предвкушением:

– Будет. Резня!

Затем они обе одновременно взревели так, что воздух в зале заходил ходуном:

– КЕРЕМ’ТА!

Обеих кукол буквально разорвало в клочья от такого напора. Цепи тоже разлетелись.

4

Несколько мгновений две Королевы стояли друг напротив друга во всем своем противоестественном величии и ярости. В полтора раза выше самого рослого мужчины, с вытянутыми грубо очерченными чертами лица, мертвенно-бледной кожей, едва прикрывающей хитросплетений черных вен. И с живыми просто-таки горящими черным глазами без белков. Довершала их адские образы первозданная нагота, прикрытая лишь длинными волосами и множеством украшений. И длинные тонкие пальцы рук с четырьмя фалангами.

Ту, что стояла у восточной стены, называли Королевой Порчи. Ту, что стояла у восточной – Королевой Немощи. Иных имен они никогда не имели, будучи рожденными еще до того, как человечество изобрело подобную роскошь. По крайней мере, сами не знали о таком. И это делало их еще более неуязвимыми. Ведь, у кого нет имени, над тем нельзя властвовать! И даже у самых могучих демонов есть имена! Возможно, даже у самого Творца!

А прозвища свои сестры получили от подданных. На самом деле, они даже не особо придавали этому значение, потому что такие вещи находились за пределами их понимания и интересов. Зато покоренные народы очень хорошо запомнили, каким способом каждая из царственных ведьм любит убивать.

Одной нравилось наносить страшные раны и ломать кости. Смотреть, как ее жертва иссыхает от мучительной хвори. Создавать жуткие скульптуры из тел и омерзительных тварей вроде гигантских костяных пауков и многоруких упырей, не знавших пощады на поле боя. Немощь и страдания плоти – вот ее царство и подлинная страсть! Бывало даже, что в минуты скуки она резала свое тело, чтобы развлечься.

Другая же брезговала плотскими утехами своей сестры, считая мясо не более чем едой. Но испытывала неописуемое наслаждение от созерцания душевных мучений. Когда отделяла сознание человека от его воли, лишая власти над телом и всеми пороками. Так, со временем, человек превращался в кровожадное чудовище (неизбежно меняясь и внешне), внутри которого, словно в тюрьме, заживо гнила от ужаса и отвращения его личность.

Была и третья из Королев, чья услада это безумие. Но не восторг изобретателя или ужимки городского сумасшедшего, а полное подавление разума. Ей претила вся эта возня с людьми, которой занимались обе сестры, каждая по-своему, зато пьянила абсолютная власть. Когда десятки и сотни послушных рабов исполняли любую ее прихоть с выражением величайшего почтения на лицах. Пожалуй, она была наиболее царственной и грациозной из всех трех.

И именно она потерпела постыдное поражение на охоте, которую сама же и начала! Охота имела сакральное значение для первобытных ведьм, поэтому плохой охотник не достоин сожаления. И не важно, неудача постигла тебя по собственной оплошности или по чьему-то коварному умыслу. Теперь ты – слабый. А у слабого забирают все, включая душу! Но в этом случае речь шла еще и об огромном царстве, раскинувшемся чуть ли не на четверть мира.