Через пару минут он вышел. У меня ноги дернулись, но как-то судорожно, сразу прыть стихла. Сидел, смотрел, как он идёт, неспешно, деловито. Подошёл к тачке белой, давным-давно крашенной. Я помню эту волгу, это его батя ещё покупал, тогда красотища была, сейчас, так, колёса разве что, остальное пофиг.
Я встал, сам того не замечая, и медленно, механически как-то к нему пошёл. А внутри сжимается всё в колючего ёжика. Что, блин, происходит? Как будто я сурово накосячил и к начальнику на ковёр иду. Ссыкатно, хоть прибей.
Он меня не узнал. Занят был машиной, чего-то осматривал там, смотрел, как там, требуха ещё не сыплется? А я сбоку остановился, чувствую, он напрягся, понял, что наблюдают за ним. Но всё равно меня мельком только видит, не хочет оборачиваться. Тогда я не вытерпел и сказал:
– Хорошая тачка!
– Чё? – он обернулся и меня в полной красе рассмотрел.
– Здорово, Илюх! Чё, не узнаешь?
– Узнаю.
– Ну, и кто я?
Он помолчал-помолчал, ботинки мои зачем-то рассмотрел, они у меня грязные и старые.
– Идиот хренов, – засмеялся он, подошёл и как обнимет. У меня чуть шея не хрустнула. Но я его тоже к груди прижал. Я давно так никого к груди не прижимал, а от этого, оказывается, странные ощущения испытываешь. Не знаю какие, в общем, но я чуть не всплакнул. Трогательно как-то, два мужика, которые сто лет не виделись, посреди улицы стоят и обнимаются. Это детство в них играет, огромное и с железным замком.
– Ты какими судьбами?
– Да, решил друзей навестить…
– А к матери чё?
– Не хочу, – я рожу скорчил.
– Из-за Никиты?
– Ты с ним видишься?
– Пересекаемся, бывает.
– Ладно, Илюх, ты ж меня не погонишь?
Он подумал секунду.
– Вообще-то, Макс, я… Ты не позвонил ни разу, не заехал за пять лет…
– Знаю, Илюх. Я не мог.
– Почему?
– Работа затрахала, с женой проблемы, в общем, полная жопа. Илюх, я помимаю, если чё, к Ваньке пойду, к нему буду проситься. Если он не возьмёт, пойду к Дашке, а больше никого у меня нет. Я ж с женой развожусь. Мне сейчас перекантоваться где-то надо.
– Ладно, Макс. На, – он из кармана ключи достал и в ладонь мне положил. – Я теперь тоже один.
– Как?
– Разошлись. Так что спи, жри, чё найдешь. Получай удовольствие. Я к пяти буду.
Он по плечу меня потрепал и улыбнулся.
4.
Жрать совсем не хотелось. К тому же я сунулся в холодильник – в нос ударил мерзкий запах рыбы. Илюха любит рыбачить. Я ненавижу рыбу. По-моему, вне зависимости от свежести, вся она воняет пропастиной.
Мне нужен был сон. Илюха не заправлял постель. Зачем? Он теперь, как сказал, один. Я следов женщины не нашел. Это к лучшему. Не будет мешать. Стянул брюки, сбросил кофту и в кровать. Минут пять прошло, и мозг отключился.
Получать удовольствие… Я долго думал, в чем тут истина. Ведь теперь никто не сомневается, что смысл жизни в получении удовольствия. Кто этот человек, столь проницательный, как там его… Эпикур? Я плохо учился. Но вот эту истину знают все и так, без лишних упоминаний. Правда, почему-то в последнее время я только и делаю, что отстаиваю в себе эту простую истину, понятную каждому с рождения. Я каждый день уверяю себя, что имею право на удовольствие. Но как ни стараюсь, не могу понять, почему.
Было время, когда мне никуда не нужно было идти. Я опоздал с курсовой, меня не перевели на третий курс. Время чуть затормозилось. Я остановился и огляделся. Блин, диван, комп, жрачка в холодильнике и целый год. Уютный родительский дом вместо общаги. Я решил, что теперь буду делать то, что хочу. Только то, что хочу. Засяду за комп, установлю кучу всяких игрушек, по большей части, стратегии, и стану дни напролет существовать. Приближаться к состоянию растения. Это очень приятно, это весело и спокойно. И если б не отчим со своими придирками и мать с предложениями о работе, какой-никакой, то жизнь была бы просто идеальной.
