Однажды возвращаясь с работы погожим июльским днем, тесть Андрея, слесарь и школьный кочегар Вася Рашпиль набрел на грибы. Грибы праздно росли по краю продолговатого оврага, возле колхозной рощицы, где были разбросаны клочки сухой соломы и солнечные пятна. На вид грибы напоминали шампиньоны. Примерно такие же раньше собирала его мать и по-деревенски называла их лужайниками.
Вася присел возле грибов, срезал один, повертел в руке. Ну, точно – лужайники это, чего еще. Раскрыл свою хозяйственную сумку из шершавой черной кирзы, и набил ее грибами до самого верха. Благо, что грибов было так много, что глаза разбегались. Придя домой, отдохнул немного на диване, сходил за хлебом в магазин и стал варить грибовницу. И такой от нее пошел вкусный запах, такой аппетитный, что Вася не выдержал – пригласил на ужин свою сестру Татьяну, а та, в свою очередь, позвала Тамару – стареющую Васину сожительницу, сильно располневшую за последнее время.
Тамара с Татьяной были бабы дородные, до всякой еды охочие, поэтому пришли тут же. Как водится, выпили водочки по сто граммов, грибовницы со сметаной выхлебали по две тарелки, а уж разговоров завели, что называется, до полуночи. Вообще-то Вася рассчитывал, что сестра после ужина уйдет – оставит их с Тамарой наедине, но не дождался, сам задремал, сидя. Потом спохватился, вышел на улицу покурить, постоял там под звездным небом, поежился от вечерней прохлады, и вернулся домой с зарядом бодрости. Дома прилег на диван перед телевизором. Решил переждать, пока бабы вдоволь наговорятся, полежал, поворочался немного и незаметно уснул.
Средь ночи Васе неожиданно стало плохо. Закололо что-то в правом боку, в голове зашумело, и к горлу подступила тошнота. Вася с испугу решил, что отравился грибами. Опрометью кинулся во двор, упал там на колени и сунул два пальца в рот. Запруду прорвало… После этого Васе, кажется, стало легче. Он вернулся в дом, умылся, выпил литровую банку парного козьего молока на всякий случай, чтобы яд разогнало. Посидел перед ночным окном в сад, подышал чистым воздухом и пришел в себя. Потом подумал: хорошо, что его приёмная дочь Лиза, вовремя замуж вышла, не живет теперь с ним, а то бы и ее отравил, старый дурень.
Успокоенный уже, сходил плеснул вчерашней грибовницы сонной собаке. Та ласково и благодарно замахала хвостом. Погладил ее по голове. Преданная псина, хорошая. И направился обратно в дом. В дремотном состоянии походил по дому туда-сюда, потом залез на полати, повздыхал там немного в раздумьях о Тамаре. Придумал было сходить до нее, постучать в окошко, спросить о здоровье, намекнуть о своих желаниях, но решил, что ночью как-то неудобно. Спит человек. Да и ему самому тоже давно пора спать.
Утром Вася проснулся от звонкого стука ложек по тарелкам. Торопливо отдернул ситцевую занавеску на печи, взглянул в кухню, что там происходит? И немало удивился. Это, оказывается, его вчерашние гости пришли грибовницу доедать. Обе женщины ели грибовницу и хвалили. Да при этом еще весело беседовали о чем-то своем. Обе румяные, полные, увесистые. Не бабы, а кряжи. Вася посмотрел на них с недоумением и решил, что грибовница, должно быть, хорошая была, и водка в порядке – просто желудок у него стал никудышный. В пятьдесят-то лет, пожалуй, всего можно ожидать, после такой буйной жизни. Может и болезнь какая подкралась уже, кто его знает. В больнице он редкий гость. Давно уже в больнице не показывался.
