– Ну-ну. Понятно.
– А вы чем занимались, если не секрет? – спросил Андрей.
– Я отдыхать собралась. Можно сказать, вы меня с постели подняли.
– Ну, извините тогда. Хотя, знаете… – Он хотел сказать что-то еще, но она положила трубку.
Андрей облегченно вздохнул. Так-то оно даже лучше. Меньше думается, а то, не дай Бог, выйдет чего-нибудь серьезное – потом переживай. Так-то оно спокойнее, когда нет лишних проблем. И пусть жена у него не писаная красавица – у нее тоже все на месте. Да и с незнакомым мужиком жена – вот так вот средь ночи болтать не будет. Нет. Скучно ей, видите ли, муж у нее в тюрьме… И все же в душе Андрея засела легкая досада. Можно бы, кажется, еще поговорить. А чего? Делать-то ему все равно нечего, и сонливость как рукой сняло. Голова посветлела от нелепых мечтаний. Андрей посидел ещё немного на нарах, потом пошел подкинул в топку уголька, посмотрел на термометр возле котла, и вышел на улицу освежиться. Темно на улице, прохладно и дышится легко. Так бы, кажется, и стоял под звездами до утра, дожидаясь первой красной полоски на востоке. И звезды на небе в эту пору горят таинственно, из вечности горят, из беспредельности, из темной космической бездны.
Вот, кажется, и успокоился. Да, о чем, собственно, ему переживать? Подумаешь, чужая баба трубку бросила. Хотя, может, она еще чего-то хотела сказать, да он сам спутал ее планы своими извинениями. Вот зайдет сейчас обратно в котельную да позвонит ей снова. А чего ему стесняться-то? Он никому ничего не должен, не обязан.
Один, два, три.
– Алло.
– Это вы?
– Да я опять.
– Вам все еще грустно? – как-то совсем по-дружески спросила женщина на другом конце провода.
– Да, не весело что-то.
– Мой муж тоже по кочегаркам любил шастать.
– Вы из-за этого положили трубку?
– Да, наверное…
– А дочка ваша спит?
– Сын у меня.
– Тогда поговорите со мной.
– Я говорю.
– Расскажите что-нибудь о себе.
– Да что я могу рассказать? У меня в жизни ничего интересного не было. И живу я незаметно, как все. Работаю, да ухаживаю за сыном.
– А для души…
– Что?
– Для души у вас что-нибудь есть? – спросил Андрей.
– Нет, наверное. Я особо ничем не увлекаюсь.
– А я стихи пишу, – признался Андрей с неким внутренним превосходством.
– Ну, тогда почитайте, – без особого энтузиазма предложила женщина.
– А удобно?
– Читайте, я послушаю.
Андрей немного помолчал, потом начал читать нараспев, как это делают настоящие поэты по телевизору.
Флаги с маками одного цвета,
Это весны первомайской примета.
В небе кричащая стая грачей,
В темном овраге искрится ручей.
Солнце на маковке, тень от креста.
Ночью я видел страданья Христа.
Пасха святая приходит на Русь,
Встречу ее и от счастья напьюсь.
– Ну как? – спросил Андрей после чтения.
– Вроде бы ничего.
– А я сейчас на улицу выходил, – начал он воодушевленно. – Там звезды так ярко горят, так пронзительно, что душа разрывается на части. Глядя на них, мне тоже хочется красиво жить. Но не выходит, не получается… Сдвинуться с места не могу. Сделать первый шаг. Найти другую работу… Дети, наверное, когда-нибудь будут меня жалеть. Будут считать меня неудачником, недотепой. Не поймут.
– Странно…
– Что странно? – насторожился Андрей.
– Я иногда думаю точно так же, – призналась Антонина. – Наверное, все люди одинаковые. Вы не замечали?
– Не знаю, только мне теперь всю ночь не спать.
– А мне завтра на работу, – ответила она со вздохом.
– А я бы… я бы с удовольствием выпил чашечку кофе, – вдруг предложил он, запоздало ловя себя на мысли, что вовсе не хотел произносить этой фразы.
