— Но учти, зятек будущий, — зашипел второй, — побить мы тебя все равно побьем. Не до смерти, это мы обещали. И твой папаша нам не помешает, и его дружба с королем. Так что, готовься.
Братья Жаннет отодвинулись, но транспорт не покинули. Один из них помог забраться невесте и усадил ее на скамью напротив.
— Трогай!
Городок, название которого я так и не удосужился узнать и запомнить (велика честь!), был так мал, что даже цветы с повозки не успели растрястись. Пара кварталов, и вот уже меня практически вносят за руки в небольшую церквушку, насквозь провонявшую ладаном, мирром и пчелиным воском. Дышать нечем.
Я немедленно начал чихать. Ничего не могу поделать — аллергия!
Пока меня тащили к алтарю, я наверняка покрылся пятнами. И уже почти ничего не видел — так сильно потекло из глаз и носа. Терпеть не могу крошечные провинциальные храмы!
— Мессир, вам плохо? — подошел ко мне священник.
Еще как плохо! Его одежда не стиралась лет сто!
Я с трудом выдохнул через опухшее горло:
— Умираю!
— Вилли! — вскрикнула невеста. — Что с тобой?
— Да притворяется он! — прорычал кто-то из близнецов-братьев Жаннет. — Уловка это, святой отец. Жените их побыстрее, да и дело с концом.
— Так нельзя! — возразил священник. — Нужно привести жениха в чувство.
— Жаннет, — я нашел и сжал руку девушки. — Отведи меня к окну и приоткрой створку. Мне нужен свежий воздух.
Она решительно цыкнула на братьев и потянула меня куда-то, я плохо видел. Но вскоре почувствовал сквозняк.
— Что с тобой, любимый? На тебе лица нет!
Если бы ты знала, как права, девушка!
— Милая, я не переношу запах кислой капусты и сивухи.
— Что? О чем ты?
— О твоих братьях. Пусть держатся подальше от меня, пока не протрезвеют. И попроси открыть все окна!
— Как скажешь, Вилли. Вот, возьми платок— она заботливо промокнула мне глаза, щеки и нос платком. —Тебе лучше?
Я отобрал кусочек ткани, высморкался и сунул в карман. Нельзя оставлять местным магам ничего от своего тела, даже пот. Проморгался. От свежего утреннего воздуха, щедро лившегося в открытое окно, действительно полегчало.
— Спасибо, милая, значительно лучше. Скажи, ты действительно любишь этого… меня?
— Больше жизни.
— Ты же меня совсем не знаешь!
— Ты прав. Настолько не знаю, что мне кажется, будто ты возмужал за эти месяцы, а твой голос… мне запомнилось, будто он был немного выше. Но это всё моя дырявая девичья память… У нас будет вся жизнь впереди, чтобы узнать друг друга, — она широко улыбнулась. Похоже, девчонка искренне верила в счастливую жизнь с негодяем. Глупая.
— Запомни, Жаннет. Больше жизни ты должна любить не мужчину, даже такого великолепного, как я, а свою душу. Только свет твоей души привлечет к тебе твое счастье.
— Не понимаю.
— Позже поймешь. А сейчас ничему не удивляйся.
— Хорошо. Не буду, — покладисто согласилась Жаннет. А ведь она для кого-то будет идеальной женой. Надеюсь, не для мерзавца Вилли.
— Нас ждут, дорогая. А я… кажется, очень плохо выгляжу. Не для брачной церемонии. Скажи, я ведь маг?
— Слабый, но я тебя полюбила не за магию. Моей силы на двоих хватит.
Она прильнула ко мне и потерлась щекой, как кошка.
— Прекрасно! — я покосился на ее семейство, что-то бурно обсуждавшее, на горожан, занимающих скамьи в зале, на стражников, открывающих окна и двери и остающихся на месте охранять выходы. На нас сторожко поглядывали то и дело, но пока не торопили. Грех не воспользоваться. Другого шанса не будет. — Теперь отвернись к окну, закрой глаза и представь меня таким, как при первой встрече. Очень хорошо представь.
