– Чё лыбишься, сука прыщавая? Тебя тоже, кроме бабла, ничего не интересует? – выкрикнул он, зафиксировав краем глаза, как из-за стойки высунулся потный лупоглазый кавказец. Злость впрыскивала в каждую клетку адреналин, ее было столько, что хватило бы на свору таких вот тупых хомяков.
Его, конечно, выкинули, пригрозив вызвать полицию.
Он сел на ступеньки соседней забегаловки и, отдышавшись, выплюнул прямо в спешащую московскую суету:
– Пошли вы все… все! Ур-р-роды… быдло… Ненавижу вас…
На следующий день он закрыл страницу «Face Off».
Глава 9
«Повиновение Велесу»
Исчезновение Близнеца поставило меня в тупик своей внезапностью. Напрасно я ждала его, не выключая компьютер сутками. Вначале переживала, подозревая нехорошее, даже фатальное, а потом растерялась. Я успела привыкнуть к нему. В любом случае, некомфортно и больно чувствовать себя брошенной, пусть это и случилось в другом мире и с другим привкусом – какая разница! Страдания ощутимы, где бы ты ни находился. Я хотела бы ему помочь. Но как? Страшно сказать, я не знала даже, как его зовут.
Впечатления от общения с этим человеком переполняли меня, цепляясь за сознание и мешая жить дальше. Думая о нем беспрестанно, я уверяла себя – ничего плохого с ним не случилось, слишком уж светлый он человек, просто уставший от непонимания окружающих, изнурительной работы и ответственности… Близнец ушел, ничего не пообещав и не попросив взамен, полный несбывшихся надежд и веры в лучшее. Мысленно я желала ему счастья.
@
Почтовый сервис выкинул два письма, перевязанных голубыми ленточками, одно от Алмазова, другое – официальное приглашение на закрытую выставку-аукцион.
Алмазов довольно живописно расписывал участников экспозиции постмодернизма в новой, только что открывшейся галерее современного искусства. Некий таинственный холдинг, по его словам, организовал выставку работ трансавангарда – явление редкое, даже для избалованных столичных гурманов. Далее настроение его письма изменилось – красным жирным шрифтом с гигантским межстрочным интервалом Авдей взвывал к моему сознанию. «Ева, – писал он, – ты обязана (подчеркнуто) прийти на эту несчастную выставку, потому как там болтаются ДВЕ ТВОИ работы, неопознанные мной! Я лично держал в руках каталог, в котором белым по черному написано: L’Ange cinètique / «Кинетический ангел», автор Дарецкая Е. Ю. и L’obеissance de Velesou / «Повиновение Велесу», автор, между прочим, тот же!» Завершалось его гневное послание возмущенными восклицательными знаками. Я рассмеялась – мой агент в очередной раз удивил огненным темпераментом, полыхавшим вечным денежным эквивалентом. «Ева! – взвывал он к моему сознанию в постскриптуме. – Я пребываю в тяжелейшем шоке. КАКИМ образом эти две работы могли прошмыгнуть мимо меня? И ПОЧЕМУ я не знаю о них ровным счетом НИЧЕГО?!! Ответь на эти вопросы, иначе…» В конце он угрожал неминуемой расправой, если сию же минуту не получит ответа. Расправа – это а) немедленная встреча и б) выяснение отношений между ним, агентом, и мной, его нанимателем. Кошмар, только склоки не хватало!
Любые ультимативные заключения отвратительны, но еще более отвратительны подозрения в сомнительных сделках, поэтому пришлось подробно отчитываться: «„Ангела“ действительно писала я. Он был продан еще до твоего появления в творческой биографии Дарецкой Е. Ю., а вот „Повиновение Велесу“ – не помню… но даже если это моя работа, вероятно, она относится к тому же периоду».
