Нет!.. Так дальше нельзя. Нужно встретится с ней в реале и все объяснить.
Ева должна принадлежать только ему.
@
С Ириной он встретился в чебуречной, напротив ее дома. Сестрица сидела за покоцанным столиком и быстро писала что-то в телефоне.
«Опять кого-то подцепила, – подумал Пашок, – как только почует запах бабок, ляжет под него с легкостью, и начнется новая песня».
– Ну чё, новенького словила? – Не снимая куртку, он сел напротив.
– А тебе что за дело? – Ирка вскинула накрашенные синей тушью ресницы. – Ну, что скажешь, Казанова?
Пашок достал мятую зеленую купюру, разгладил ее и положил на середину стола.
– Поня-я-я-тно, – насмешливо протянула сестрица, – значит, я была права. Втюрился? Правильно мамка говорила: «Пропадет наш Пашок! Влюбчивый он». Чего молчишь, влюбчивый ты мой? – Пашок сидел, упрямо сжав губы. Сеструха без зазрения совести сгребла деньги и сунула в сумку. – Сказать нечего, да? Или, может, я виновата в том, что эта сука тебя развела? Когда шесть тыщ мне вернешь?
– С получки, не боись. Она хороший человек в отличие от тебя – добрый и… талантливый. Ясно? А ты так и будешь спать с кем попало.
– Вот оно что! О-хре-неть! Я?! Да на ней самой пробы негде ставить! Ты бы пригляделся. Порядочные девушки не выставляют свои фотки на всеобщее обозрение.
– Ладно, хватит.
– Нет, не хватит! В реале решил с ней покувыркаться? – Ирка хрипло рассмеялась.
– Тебе что за дело?
– Ничего у тебя не получится, братик. Даже не надейся.
– Это почему еще?
– Потому что, как только пойму, что ты с ней мутишь, шепну ей, скольких баб ты развел в Сети… и что красная цена ей – сто баксов. Ясно?
Вот сейчас он готов был ее убить, раскроить голову так, чтобы мозги разлетелись по стенам… Но он сдержался и, опустив глаза, прошептал:
– Ясно.
– Это я, конечно, продешевила… – не унималась Ирка, – денег пожалела. Думала, тебе раз плюнуть – влюбить ее… А ты… – Она усмехнулась, раздув ноздри. – Слабачок ты.
Его телефон вдруг ожил сигналом сообщения. Пашок точно знал, что это Ева. У-ууу…. как же не вовремя.
– Какая же ты тварь, Ирка! Уродливая тварюга. Не будет тебе счастья! Вот посмотришь!
– Я?! – взревела она, побагровев. – Я – тварь, я – уродина?! Да ты на себя посмотри! – Ирка достала зеркало и сунула Пашку под нос.
Он выбил его, и зеркальце разлетелось вдребезги.
– Сволочь, – прошипела сестрица, поднимаясь. – Заплатишь за меня. И завтра чтоб шесть тысяч принес. Понял?
– Да пошла ты… – коротко бросил он.
Ирка хотела еще что-то добавить, открыв ярко накрашенный рот, но потом плюнула и помчалась к выходу.
Пашок уставился на телефон, и тот откликнулся вторым сообщением. На экране появились первые строчки: «Я почему-то подумала, что близкие люди не способны друг другу лгать. Это, должно быть, хуже смерти, Близнец. Я испытала какое-то непонятное беспокойство, словно внутри меня что-то оборвалось. Странно, но такое же ощущение было, когда…»
Он не дыша открыл следующую страницу:
«Прости. Это я под впечатлением от общения с одним замечательным художником и НАСТОЯЩИМ ЧЕЛОВЕКОМ. Придешь сегодня?»
Пашок почувствовал головокружение. С висков мелкой свинцовой крошкой оседала муть, скапливаясь под языком тяжелым комом. Ему срочно понадобился воздух, и он махнул рукой официантке. Неопрятного вида тетка принесла жеваный листок в жирных пятнах и встала за его спиной. На чеке корявыми буквами было выписано: «Чай – 80 рублей». Пашок вздохнул и полез за деньгами. У него оставалось несколько мелких купюр и мелочь. Еще не хватало, чтобы эти убогие навешали ему лещей за неоплаченный счет. Он перевел дух – денег хватило. Официантка висела над ним, презрительно ухмыляясь.
