«И ладно, завтра соседи уйдут на работу, и я проведу перестановку, расставлю все по своим местам», – подумал он с усмешкой, и засел за контрольные.
Главное, сдать обязаловку. Это политэкономия, и основы научного атеизма. Он с тоской оглядел ряды томов сочинений В.И. Ленина, и решительно взял один из них…
Утром встал позже, когда соседи уже ушли на работу.
После вечерней битвы с классиками марксизма-ленинизма предстоящее благоустройство на кухне радовало душу.
Для декоратора с опытом работы в кино, это сущий пустяк.
Он быстро передвинул соседскую мебель, включая холодильник, со своей половины кухни на их левую сторону, а на своей правой поставил кухонный столик, над ним подвесил полку, подаренные ему старушками-соседками, рядом табурет.
На свои пол-окна поставил горшок с кактусом, который просто обожал за экзотический вид и колючки, а главное, за неприхотливость. Пусть соседи любуются.
Затем взял трубку и набрал номер телефона:
«Слушаю вас», – этот «приятный» уху женский голос он хотел бы слышать как можно реже, но деваться некуда, иначе не поговорить с сыном.
– Надежда, привет. Я завтра уезжаю в командировку, месяца на полтора, в Днепропетровск. Как вы там поживаете?
«Твоими заботами. Я узнала, что ты по обмену переехал в Черемушки. Славик болеет, буду определять его в больницу.»
– Что с ним, давно?
«Гланды воспалены, полипы в носу, без операции не обойтись. Сейчас он спит, будить не буду. Митя на сборах, его взяли в юношескую сборную Москвы по штанге. Дай свой новый номер телефона на всякий случай, ты обдумал мое предложение?»
– Даже думать некогда, учеба, работа, переезд в новую комнату. Кстати, она больше и с балконом. Соседи одни.
«Это хорошо. Ладно, когда приедешь, позвони. Давай, говори номер, записываю…»
Сообщив ей номер телефона, он с облегчением бросил трубку на рычаг, и пошел в ванную. Перед этим отодвинул соседский шкаф подальше от двери своей комнаты, ближе к их дверям.
Красота. Соседи на работе, до вечера никого в квартире. Можно спокойно помыться, побриться, завтрак приготовить. Никаких горластых надоедливых старух, снующих с утра до вечера по коридору и вечно торчащих на кухне и в ванной.
…
Тщательно выбритый, в своей новой зеленой куртке с капюшоном и сияющих ботинках, которые он начищал утром и вечером, сказывалась армейская привычка, это на всю жизнь, со спортивной сумкой на плече, он вышел из дома и направился к метро, с удовольствием посматривая вокруг.
Теплые чувства к Черемушкам у него возникли давно еще, когда он приехал к своему армейскому дружбану Мишке Савину сначала после службы, потом из Алатыря, и они отрывались на всю катушку, и позже, когда работали вместе в общепите.
Был бы он жив сейчас. Как глупо и нелепо умереть в 30 лет в больнице, после пьяной потасовки на танцах. Настроение упало до нуля, и он поехал на студию уже не такой одухотворенный, каким выходил из дома.
Мосфильм, этот родной муравейник, сразу же придавал сил.
На пути к группе он повстречался со Щербаком, тот торопился к себе в мастерскую с папками под мышкой и портфелем в руке, как всегда бодрый и озабоченный.
– Коля, ты чего такой смурной, не выспался? Давай, беги в группу, я уже получил билет на поезд и суточные. Потом сразу ко мне, жду, – и он помчался по лестнице на пятый этаж, несмотря на свой почтенный возраст. Тут уж не до воспоминаний, и Николай тоже устремился по коридору к группе.
