Еще раз пишу тебе, что люблю по-настоящему, и ничто не в силах погасить моих чувств к тебе!
Оленька, я не выдержал, и посылаю тебе это письмо, не дождавшись ответа. Первое письмо послал 14 октября, за ним еще два, и вот вслед за ними к тебе летит четвертое.
Я в отчаянии, и если что не так, то не выдержу и запью, пойду в разгон! Все еще жду ответа, до свидания, целую тебя и обнимаю, твой Коля надеющийся.
26 окт. 85 г.
Пятое письмо. Ответ на Олино.
Здравствуй Олечка, моя желанная! Наконец, пятого ноября получил твое письмо, счастлив и расстроен в то же время.
Счастлив, что получил письмо от тебя, расстроен, что ты болеешь. Я чувствовал это, хотя надеялся на лучшее. Переживал, а вдруг ты просто не хочешь писать? Оказалось, тебе не до писем было после больницы. Рад, что стало лучше.
Немного о себе. Работаю над очерком, на деле это оказалось сложнее, чем предполагалось. Вместо работы одного педагога-воспитателя складывается материал на коллективный портрет, главное, раскрыть тему во всей ее полноте и значении.
Материал собран, сделаем фото, а очерк доработаю уже в Москве. Как и сценарий, еще писать и писать.
Оленька, ты пишешь, я должен понимать, что тебе плохо и ты не могла ответить. Прости, просто я расстроен и твоей болезнью и твоим молчанием, не сердись на влюбленного глупца.
Ты обязательно поправишься, и я всегда буду рядом с тобой.
Кстати, командировка моя близится к концу и в середине ноября приеду домой. Так что это одно из последних писем.
Ты должна знать, самое дорогое для меня в жизни, это ты!
Выздоравливай. Большой привет от меня твоим родным, и твоим животным, как это чудесно – что ты у меня есть.
Я рад, что тебе понравились мои письма.
Оля, люба моя, набирайся сил, выздоравливай, без тебя мрак.
После твоего письма будто тяжкий и непосильный груз свалился с моих плеч, стало легче жить и дышать.
Не сердись, что на конверте пишу твою девичью фамилию, просто я страшно ревнив, хотя и считал ранее, что это плохо, а тут не могу справиться с собой и писать фамилию твоего бывшего мужа. Жалею, что не взял твое фото, у тебя стоит мое, а я могу любоваться только на лягушку.
Почему-то всегда в памяти та злополучная фотография, где ты навалилась своей грудью на чуждого мне мужика с нахальной рожей, и я злюсь весь в тревоге и в каких-то странных чувствах, прямо как Отелло. Не смейся, это действительно так.
Иногда посматривай на моего Персея-Гермеса и на мои фото, и знай, что я скоро приеду, а ты готовься к моему приезду, когда я заключу тебя в свои объятия и скажу не таясь, что люблю больше жизни! Вот так и никак иначе.
Поздравляю тебя и твоих близких с праздником, и желаю вам всего наилучшего! Ты всегда для меня была – есть – и будешь лучшей и единственной женщиной на свете!
А пока моя радость, до свидания, до скорой встречи.
Целую, обнимаю, лелею, страдаю и жажду, все понимаю и терпеливо жду – твой Ник-Ник.
5 ноября 85 г.
Шестое письмо.
Здравствуй Оля, моя дорогая и любимая!
Получил от тебя десятого ноября сразу два письма, это сказка. Что-то с почтой на Украине плохо, пришли с запозданием.
Я рад, что мучения твои наконец-то позади и ты выздоравливаешь, да еще беспокоишься обо мне, хотя я никаких подобных мук не испытал.
Конечно, в командировке жизнь не сахар, но я работаю, пишу свои труды по вечерам и даже ночью, думаю о нас с тобой.
Здесь тоже холодно, почти как в Москве, но я привычный к спартанской жизни и не сетую на неудобства, зная, что и они пройдут в конце концов.
