Ему пришлось высказать немало слов по поводу вреда для здоровья. Однако мои слова оказались для него пустыми.
Он пришел ко мне дня через два. Я дал ему поесть, а сам стал заниматься домашними делами. А когда он ушел, то я принялся мыть посуду. Когда стал мыть стакан, то от него несло запахом одеколона. Тут я подумал, он принял ответное решение на мои разговоры с ним по борьбе с алкоголизмом. Я понял, что он стал неисправимым. Почему он стал пить эту дрянь?
У нас в Алатыре закрыли винный завод. Запретили торговать спиртными напитками во всех магазинах. Запретили на разлив во всех буфетах. Оставили всего два магазина. Продажа проходит с 16 часов и два раза в неделю. Перед открытием там создавалась громадная очередь и давка. Появились несчастные случаи.
В ответ на это появились сотрудники милиции для наведения порядка. Дают по две бутылки каждой личности. Милиция наблюдает за людьми. И тот кто появляется часто, его выводят из очереди и принимают необходимые меры.
Поэтому отцу появляться там нет возможности.
Во-первых сама водка дороговата, во-вторых, могут отвезти в вытрезвитель. А поэтому такие как он туда не приходят, а чтобы насытить организм спиртным, они без всякой очереди и за копейки берут одеколон и эту жидкость.
Я его конечно отвлекаю от встреч с алкашами.
Он приходит ко мне и идет за продуктами на рынок или в магазин, и я с ним делюсь. Кроме этого он сумеет выкроить себе мелочь, ведь его никак в этом деле не учтешь.
Я Коля эту зиму живу у Марии Дмитриевны. Из дома вынужден был уйти. Твой отец ругался с соседями и они вызывали меня на скандал. Теперь хожу туда два раза в месяц. Получить пенсию 14 числа, и 30 числа заряжаю аккумулятор.
У М.Д. характер тоже оказался не из легких. Она привыкла к своим порядкам. Мои новые порядки ей не нравятся. Держала кошек в квартире, а при мне они живут на подлавке.
М.Д. в конце февраля отослала ответное письмо Антонине Ивановне в Мурманск, и открытки поздравления с наступающими праздниками. Они давние подруги и ведут постоянно переписку.
В конце апреля перейду в свою квартиру, т. к. не надо будет топить. Мои планы таковы: получить бы благоустроенную квартиру однокомнатную, поработать бы в одной из церквей, побывать бы у тебя в Москве своим ходом на автомобиле.
Коля, желаю тебе хорошей учебы, а самое главное сдать экзамены на отлично. Желаю также хорошего состояния здоровья. Передавай привет своей семье от меня, от отца и от М.Д. Я очень рад за посылку.
Ну пока, до свидания, Димитрий.»
Вечером Ольга тоже прочитала письмо, и грустно улыбнулась: – Твоего отца надо подлечить, в Москву привезти, в хорошую больницу положить. У меня в Склифе главврач знакомый, книжки у нас покупает часто, я с ним поговорю обязательно.
– Да что ты, он вряд ли поедет. Когда дядя Митя лежал в институте Герцена, он ходил к нему пешком каждый день.
Представляешь, от Ленинского проспекта до Беговой, через центр. По пути заходил в магазины, выпивал с каким-нибудь забулдыгой. Потом мне говорил, что в Москве он не сможет жить, только в Алатыре, в своем доме.
Перемены
Поскольку все контрольные и справку с места работы Николай выслал вовремя, на Мосфильм пришло отношение института о предоставлении ему оплачиваемого дополнительного отпуска для участия в учебно-экзаменационной сессии сроком на 60 календарных дней.
Подъехав на студию, он сначала зашел в бухгалтерию, где на него были выписаны отпускные, затем в кассе получил причитающуюся ему приличную сумму.
