Только раздал всем стаканчики с водкой, как увидел милиционера и спрятал бутылку в карман на всякий случай.
Николай усмехнулся, но промолчал. Поминать родных на пасху не возбраняется, тем более, милиционер прошел мимо. Все вокруг поминают, так принято у православных.
Выпив по стаканчику, огляделись вокруг, пока женщины хлопотали возле могилок, наводя порядок, украшая их цветочками.
Наконец, после того как тетя Лиза слезно попрощалась с упокоившимися родными, все пошли по дорожке к выходу, умиротворенные и благостные, как и все вокруг.
Да и как иначе. Наверху природа просыпается, птицы поют, а внизу под землей их родные лежат, словно напоминая об общей когда-то с живыми жизни, о прошлом, которое никогда не вернется.
Это была первая встреча Николая с Олиной родней.
Экзаменационная сессия. Очередная
Для Николая и его однокашников это была уже четвертая сессия, так что сценарная мастерская собралась в полном составе, в одной из аудиторий на втором этаже, во главе с мастерами Ежовым и Лесиным, полная уверенности в своих силах и талантах.
Валентин Иванович был мастером слова, говорил по сути, образно, начал с главного, слегка картавя как всегда:
– Задача четвертого курса выполнена, каждым из вас написан полнометражный сценарий, плохо или хорошо, это другой вопрос.
Теперь ваша задача на пятом курсе – написать оригинальный сценарий, который будет не стыдно представить на конкурс в центральную сценарную студию.
На телевидении интересуются необычными сценариями, так что флаг вам в руки. Заявок пока мало подано, зачитаю две из них, самую суть, – он обвел затихших студентов не то насмешливым, не то ироничным взглядом, и прочитал, почти не картавя:
– Герой Линдгрен Карлсон прилетает к детям, которым грустно, у кого нет товарища. Главный герой моего сценария, мифический Кентаврик, тоже посещает не всех, а только тех, кто умеет мечтать, чьи души распахнуты навстречу прекрасному, и кому тоже бывает иногда грустно и одиноко.
В идейном плане Кентаврик выполняет примерно такую же роль, как голубь мира Пикассо.
Мастер снова оглядел своих студентов, и поставил точку:
– Такую заявку на телевидении с руками оторвут.
В аудитории стало шумно, все с интересом переглядывались, кто же все-таки автор этой заявки?
Валентин Петрович Лесин сидел в сторонке, поджав тонкие губы в ниточку, выражая этим свое несогласие с мнением коллеги-профессора, и успокаивающе поглядывая на свою любимицу, Ирину Шегаль, которую он считал самой талантливой на курсе.
Та была спокойна, того же мнения о себе, снисходительно поглядывая на сокурсников, и вполуха слушая профессора.
Мастер постучал карандашом по трибуне, призывая к тишине.
– Послушайте еще одну: лейтмотив сценария «Времена детства», его идея в том, что детство, это то «начало», в котором закладывается фундамент всей будущей жизни, все лучшее, что формирует характер человека, его сознание, душу, воспитывает осознанное чувство любви к родному дому.
Ежов отложил листки в сторону, обратив взор на Николая.
– Эта заявка в сценарную студию, прямиком на конкурс. Молодец Коля, так держать. Другим советую пораскинуть мозгами, не засорять их мелкотемьем…
В результате естественного отбора к четвертому курсу отсеялись несколько человек, один из них Дольгирев, который все подсаживался к Николаю во время лекций.
Это был длинный, худой и больной парень. Один день он потерпел, но тот так дергался, кашлял, брызгал слюнями во время разговора с педагогом, что Николай не выдержал и пересел на другой ряд, где было свободнее.
