Николаю действительно повезло на сей раз с помощниками: постановщик Слава работяга, непьющий, и маляр тоже паренек хоть куда, исполнительный, у кладовщика Петровича на складе все имеется, полный тип-топ, чего ни спроси.
На съемках – обстановка спокойная, во многом благодаря режиссеру Сиренко, да и второй режиссер Игорь Максимчук был ему под стать, с улыбкой, все и вся видит и предвидит.
– Давайте-ка ребятки, кадр с валунами подготовим, – командовал Николай, и все его помощники раскладывали огромные валуны в нужных местах, пока режиссер репетировал с актерами, а оператор готовил камеру, ставил свет.
Затем оператор Элисбар Караваев смотрел в глазок:
– Надо же, все валуны на местах, у нашего декоратора глаз-алмаз, – удивлялся он, дымя сигаретой на сторону.
– Не зря сценарный во ВГИКЕ заканчивает, – не преминул похвалить давнего приятеля Александр, и творцы улыбнулись, сами тоже когда-то там учились. Коллега.
В массовке снимались все жители села, интересно, да и три рубля в день не лишние для деревенского жителя.
Единственное, что напрягало Николая – это съемки днем и ночью, на рассвете и закате, когда не было нужной натурной погоды для съемок, снимали в интерьерах, то есть в избах, во дворах, хлевах и сараях.
Вроде бы простой фильм, а отдыхали редко, так что назревали недовольства, несмотря на то, что рабочему классу: осветителям, постановщикам, костюмерам, реквизиторам, и другим работягам за переработку платили вдвойне.
Но и тут творцами, директором все было предусмотрено: после тяжкой недели съемок назначались сразу два выходных, отдых по желанию. Кто отдыхал в деревне, в гостинице, многие ехали домой, в Москву, несмотря на целую ночь в дороге.
Для них выделялся автобус, вечером накануне выходного шумный отъезд, нескончаемая ночь в дороге, и рано утром автобус останавливался на площади возле Белорусского вокзала. Приехали.
Вторая встреча с Олиной родней. Трагическая
В первые же выходные Николай приехал домой. Оля не ожидала увидеть его, удивилась. Не успели они порадоваться встрече, как позвонила сестра Лена и плачущим голосом сообщила, что погиб Саша, их брат.
В Мосэнерго, где он трудился инженером, случилась авария, вырубило электроэнергию, и он, не дожидаясь электриков, сам вошел в ячейку и попытался наладить электроснабжение.
На дверке снаружи повесил табличку: «Идут ремонтные работы». Мимо проходила лаборантка, новенькая, второй день на работе, не разобралась в чем дело, и включила рубильник.
– Никакого порядка. Такой же бардак, как и везде.
Задача Александра, это дождаться электромонтеров и проследить за ходом работ, а не лезть самому.
Инициатива наказуема. Он сгорел на 90 %.
Вместе с Ольгой Николай поехал в морг, там уже были тетя Лиза с Леной. Зрелище не для слабонервных: убитая горем мать, Лена с Олей плачут. После опознания, и оформления документов проводили родных в квартирку на Шмитовском проезде, где их поджидала Сашина жена.
На следующий день была кремация в крематории Николо-Архангельского кладбища. Приехали Евгений, родня жены, представитель с работы произнес благодарственную речь о том, какой это был порядочный и ответственный специалист.
После кремации на автобусе вернулись домой, на поминках Николаю запомнилось, какой у вдовы Галины отменный аппетит. Она яростно ела курицу, опомнившись, откидывалась на спинку стула, рыдая: – Саша, бесценный мой, зачем ты нас покинул?!
