Мёд горьких трав - страница 9

– Рэм не станет уничтожать данный нам Матерью порядок. Он любит Государство и не позволит его идеалам пошатнуться, – Райан сделал глоток гранатового вина.

– Возможно, – ответил Уилл, задумчиво смотря в чашу с вином, – но даже самые крепкие идеалы могут поддаться искушению. Рэм, будучи страстным утопистом, рискует увлечься собственными концепциями реформ. Кто знает, что может произойти, если ему взбредет в голову "совершенствование" системы, основанной на равновесии и балансе?

– Я верю, что он научился мудрости у своих менторов, – возразил Райан, хотя и нетвердо; его самого гложили подобные мысли, а воспоминания то и дело возвращали к подслушанным разговорам старшего брата с отцом. – В отличие от Генриха, Рэм понимает цену стабильности. Он всегда говорил, что власть – это не только привилегия, но и риск.

– Соотношение сил постоянно было непростым, и каждое движение может привести к непредсказуемым последствиям, – туманно ответил жнец, хмыкая. – Может, лет через десять Рэм сам не заметит, как изменит курс Государства, но это заметят стервятники, что над ним кружат.

Вессель поднял на Лэйтера глаза, глядя на приятеля практически из-под бровей:

– Осторожнее, Уильям. Ты говоришь со мной о моем брате.

– Да. Говорю, – Уилл практически навалился на стол. – И ты прекрасно знаешь, почему, – тон его был жестким, уверенным; чуть выбившиеся из-за ушей темно-рыжие волосы лишь добавили его внешнему виду лисьей дикости. – Ты позволяешь мне это. Тебе важно знать, что происходит в столице, какие слухи плетут вокруг ваших золотых кресел, – нарочито-саркастично произнес жнец, – неприятели.

– Ты озвучиваешь много сомнительных предположений. Только время покажет, чем обернется восшествие Рэма. У него много сторонников.

– И много его противников, – Уильям понизил голос. – Его ценят в армии, он пользуется популярностью на Западе и на Севере… Но Центр и Восток смотрят настороженно, Рубежи волнуются, жнецы и таможенные бароны напряжены, – следующее произнес почти не слышным шепотом. – Тереза вела переписку со Снобийским, и даже Лукас выказал некоторую опасливость. В черте Рубежей растет доверие к Шонни, наследник маркизуса Центральных земель мечтает породниться с вашей семьей через брак с единственной дочерью Главнокомандующего…

– Гонзалесы никогда не подберутся ни к одному из тронов Трех. Даже если Милдред женится на Шонни, корона все равно окажется вне зоны его доступности, она третий из наследников, – хотя люди смертны. – Даже если по какой-то странной причине Шонни получит титул Главнокомандующего, Милдред не получит даже титула консорта.

– Иногда звание и титул – пустой звук. И на монарха можно надеть нити марионетки.

– В любом случае, желание Шонни трона – скорее прихоть, нежели стратегия.

– Да. Стратегии строятся иначе, – Лэйтер облизнул верхнюю губу.

Бесконечные просторы пустынных земель Дука раскинулись перед глазами; штаб располагался на скалистой возвышенности, где еще пробивалась зеленая растительность, но впереди, казалось, все обратилось в переливы охристых, красно-коричневых, желтых, серо-коричневых и пепельных оттенков. На лазурном небе поблескивали первые звезды; солнце садилось, и пустыня все больше напоминала расписанный подмалевком холст: четкие линии цвета, извилистые очертания барханов… Очень далеко, практически у горизонта, чернели силуэты предгорья перешейка Арроганс. Низкие горы, да скалистые – и скалы их острые, смертоносные, непокоримые. Райан, глядя туда, вспоминал сказки Терезы о том, что то ушедшие боги в незапамятные времена собрали непокорных людей на перешейке и насадили их тела на тысячи поднятых из преисподней мечей; кости бунтовщиков превратились в песок, засыпавший большую часть южного полуострова, а пролитая кровь окрасила горы и землю в гранатовый. Мечи же стали камнями, чтобы веками напоминать людям о воли богом и их силе.