Стапьюлар кивнул.
– Это были не лягушкоухие. Это были квадратноухие. Они живут здесь, но отдельно от лягушкоухих. Они умнее, чем лягушкоухие, но низшие, Младшие. Они пытались не допустить сюда нас, охотников. Когда мы не обратили внимания на их нелепые законы, они воспользовались магией. Они защищают эту последнюю оставшуюся химеру, даже приносят ей медь. Проклятые остолопы! Если бы они понимали, чего стоит ее жало в других мирах…
Стапьюлар замолчал. Словно сплошной поток его речи был прерван с помощью выключателя.
– Вы торговцы! Барышники! – воскликнул Джон. – Не только охотники, но и коммерсанты. Фактически, судя по тому, что ты говоришь, вы просто браконьеры!
– Ха! Как ты думаешь, стали бы мы рисковать охотиться на химеру только ради забавы?
– Нет, – мрачно сказал Джон. – Я сомневаюсь, что вы стали бы рисковать охотиться на химеру, разве что ради какой-нибудь большой выгоды.
– Квадратноухие не знают цены этому жалу, не знают, сколько оно стоит. У них нет способа, они не могут пользоваться транспортером и узнать это. Только круглоухие и такие, как мы, могут им воспользоваться. Карлики так запрограммировали транспортеры, чтобы они не давали Младшим слишком сильно смешиваться со Старшими и наоборот.
– Эти квадратноухие, которые живут здесь, – вставил Келвин.Как они остановили вас?
– Магия, конечно. Ха, они использовали заклятье прежде, чем мы смогли отреагировать. Мы не знали, что они здесь, рядом, а потом нас парализовало, и наше оружие стало бесполезным. Одно из этих заклятий временного замка, временной петли, о которой вы, вероятно, слышали.
Джон нарушил последовавшую за этими словами тягостную тишину:
– Мы понимаем, что такое паралич, но что такое временной замок?
– Остановка времени в небольших масштабах и на небольшой площади. Дает им выигрыш по времени. Совершенно ненаучное явление.
– Тогда это магия, – сказал Келвин.
– Да, магия.
– Эти квадратноухие, – настаивал Джон, – они просто оставили вас у химеры?
– Они передали нас лягушкоухим, а уже те передали нас и наше снаряжение ей.
– Тогда все это было точно также, как с нами. Только мы не встретили квадратноухих.
– Правильно.
– А остальные из вашего отряда?
– Съедены один за другим.
– Съедены химерой? Это кажется невозможным!
– Ха, много вы об этом знаете.
– Я не говорил, что этого не было. Просто это и впрямь кажется странным. В любом мире, в котором мне приходилось бывать, съедение чего-то столь же разумного, как ваш вид – неслыханное дело.
– Ты совсем не столь разумен, глупец. Даже я не столь разумен.
– Э-э, я вижу. – Джон мысленно содрогнулся, когда понял, что Стапьюлар относился к химере как к чему-то более разумному, чем они все. Может быть, это было правильно, но с этим представлением следовало свыкнуться. Было ли это из-за того, что две человеческие головы считались за двоих и были вдвое умнее?
– А квадратноухие могли бы остановить химеру? – спросил Келвин. – С помощью своего временного замка?
– Магия это магия. Зачем им нужно пытаться?
Келвин не мог бы ответить на этот вопрос. Вопрос был, задан с дальним прицелом, в расчете на то, что в будущем они могли бы получить помощь.
Неожиданное отпирание дверей привлекло к себе все их внимание. Дверь открылась достаточно для того, чтобы впустить голову Мервании. Она уставилась на них. Сходство ее с меднокурой было так велико, что могло бы обмануть кого угодно. Ей, очевидно, очень нравилось это делать! Затем дверь широко распахнулась и в ней рядом с Мерванией появились головы Мертина и Грампуса. Тело скорпиокраба засеменило внутрь камеры.
