Нет, никаких солдат здесь не было. Никакой мобилизации сил сопротивления. Что все это могло означать?
Хэл смотрел на Истер. Они лежали наверху, на сеновале.
– Ты знаешь, что это неправильно, – сказал он. – Я женат, а ты слишком молода.
– Мне было хорошо все время и приятно до последней секунды! сказала она. – Мне только жаль, что сейчас тебе надо уходить.
Да, так и было. Он потерял счет тому, сколько раз они проделывали это за прошедшие три дня. Казалось, она была одинокой девушкой, которая никогда еще не чувствовала такого отношения к себе. Он мог понять ее чувства, но что сказать о его собственных? Он уже давно был достаточно взрослым для того, чтобы лучше разбираться в них!
– Мне тоже, Истер, – сказал он. – Думаю, что я люблю тебя. Но…
– И я люблю тебя, Хэл! Но я знаю, как обстоят дела. Ты женат. Ты никогда не лгал мне. Но придешь ли ты еще раз?
– Мне не следует этого делать.
– Но ведь ты придешь. Я обещаю тебе, что никогда и никому ничего не расскажу! Я только хочу быть с тобой, Хэл.
Да помогут мне боги, подумал он, тоже быть с тобой. Она дарила ему любовь и страсть, которых не было у Шарлен. Но как мог он оставить Шарлен? Ей нужен был кто-то, чтобы управлять фермой.
– Я постараюсь, – сказал он. И знал, что ни ураган, ни засуха не удержат его вдали от нее, хоть это было и неправильно. И нехорошо.
В холле Джон нос к носу столкнулась с доктором Стерком.
– Ну что? – спросила она его, вопросительно подняв брови.
Доктор кивнул.
– У него заостренные уши.
– Тогда это впрямь Рафарт, наш законный король! – воскликнула Джон. Но по доктору нельзя было сказать, что он верит в то, что сам только что сказал.
Кильдом и Кильдей в тронном зале смотрели друг на друга. Они оба лежали на полу на животе. Между ними располагалось поле для игры в карты.
– Ну-ка, побей эту, – сказал Кильдом, шлепнув на него королеву. Королева, как и все карточные королевы, глупо улыбалась, словно бы они с валетом затеяли какую-то шалость.
– Нет проблем, – сказал Кильдей. Шлеп – вниз полетела карта со смеющимся джокером.
– Проклятье, – сказал Кильдом. – Я забыл о нем.
– Ты всегда забываешь. Это уже четвертая игра, в которой ты забываешь о джокере.
– Лучше проиграть магии, чем силе, – сказал Кильдей. Он рассматривал лицо своего брата-близнеца, столь похожее на его собственное: у обоих были одинаковые родинки на щеках: у Кильдома на правой, у Кильдея – на левой. Это имело смысл, потому что Кильдом был правшой, а Кильдей левшой. Их лица были по-детски красивыми. Сегодняшний день был особенным, потому что сегодня обоим правителям исполнилось по шесть лет.
– Почему же, – спросил Кильдом, – мы отмечаем наш день рождения только раз в четыре года? – Каждый день рождения он задавал один и тот же вопрос.
– Потому что, – ответил его брат, сияя своим детским лицом, это Блуждающий День, он же День Монархов, который наступает в королевском календаре каждые четыре года. Если бы мы родились в Зебударе двадцать восьмого вместо двадцать девятого, то нам сравнялось бы сегодня двадцать четыре года.
Верно. Совершенно верно. Кильдом перекатился на спину и встал на пухленькие короткие ножки. Он посмотрел сверху вниз на своего близнеца, его ручки теребили кружевной воротничок. – Если бы только выросли и наши тела! Иногда мне кажется, что я не доживу до того дня, когда мне исполнится сто лет и я смогу выбрать себе королеву.
– Что ты можешь знать об этом! – ответил Кильдей. – Нам сейчас только шесть и то, что есть у тебя в твоих королевских трусиках, есть и у меня.
