– Я – Ханна.
– Что происходит?
– Ты сама виновата.
– Я не виновата.
– Ты сама этого хотела.
Ханна проводит рукой по шее и откидывает голову назад.
– Перестань.
– Ты виновата. И только ты.
– Я ничего не сделала.
– Это сделала ты.
На ногах и руках моей Ханны проступают красные ленточки. Они появляются внезапно, из ниоткуда и покрывают бедра. Справа, слева, изнутри.
– Не делай этого.
– Я ничего не делаю, это ты.
Голос Ханны слабеет.
– Не уходи.
– Я не ухожу. Это ты уходишь.
– Ханна! Ханна! Ханна!
– Что… что?
Простыни с бледно-розовым рисунком исчезли. Пятна, тени, люди, яркий свет.
– Выключите свет!
– Ханна!
– Что?
Я делаю над собой усилие и сосредотачиваюсь на одном из пятен.
– Айк? Откуда ты?
– Ты в порядке?
– Все хорошо. Где я?
Комната не кажется мне знакомой. Бездушные и блеклые стены. Железная подставка для капельницы.
– Господи, ты в порядке.
– Айк, что происходит?
– Ничего. Ты в больнице. Все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – я повторяю эти слова. Они во мне. Всегда со мной. Они спрятаны под кожей и бегут по венам.
– Почему я здесь?
– Ты не приходила в себя.
Боль в правой руке становится заметней, и я выдыхаю.
– Как ты здесь оказался?
– Мне позвонил парень. Дастин. Сказал, что везет тебя в больницу.
– Дастин?
Я сглатываю скопившуюся слюну во рту.
– Да.
– Он здесь?
– Вышел куда-то. Он твой студент?
– Да… студент… Дастин. Давно я здесь?
– Четыре дня.
– Четыре дня?
– Да, Ханна. Но теперь все хорошо.
– Мама? – я практически подскакиваю, но руки Айка удерживают меня.
– Хорошо. Она дома. С ней осталась тетя Мэй.
– Тетя Мэй?
Ничего в моей голове не откликается на это имя. Просто пустота.
– Мамина кузина.
– У мамы нет кузин.
– У мамы есть кузины.
– Я о них ничего не знаю.
– Ты просто забыла.
Айк качает головой. На его лице я вижу беспокойство и раздражение одновременно. Он злится? На меня? Почему?
– Не нужно было оставлять маму одну. Вдруг кто-нибудь придет.
– Кто придёт?
– Ты сам знаешь кто!
Не могу поверить, что Айк упрямо не понимает меня!
– Ханна, прекрати это. Это уже пугает.
– Что пугает? О чем ты?
– Ханна, отца нет! Он больше никогда не придет. Никогда, слышишь.
Его пальцы больно впиваются в мои плечи. Почему он так говорит?
– Что ты говоришь?
– Ханна! Хватит! Я позову врача.
Он поворачивает голову, но я не могу ему позволить уйти от ответа. О чем он говорит?
– Что значат твои слова?
– Он не придет никогда. Никогда. Его нет. Ну, почему ты не посещала психотерапевта?! Я же говорил, что так лучше. Почему ты никогда не слушаешься меня?
Голова начинает раскалываться. На кусочки, на атомы. Айк сошел с ума. Он говорит такие странные вещи. Что с ним?
– Айк. Что ты говоришь?
– Ханна, я так больше не могу! Я должен что-то сделать. Ты не можешь справиться с этим сама.
– С чем?
– Ханна, отец не вернется. Потому что ты убила его.
– Что?
Айк определённо сходит с ума! Кто кого убил?
– Ты сейчас говоришь странные вещи.
– Тебе помогут. Я обещаю. Все будет хорошо.
Ханна исчезла. Я теперь одна в этой белой пустоте.
– Ханна, где ты? Ханна?
Мой голос растворяется в пустоте. Куда она ушла?
– Где ты?
– Я здесь.
Теперь я вижу ее. Она лежит на белом полу. На ней красное кружевное белье.
– Куда ты пропала?
– Я всегда здесь.
– Что случилось со мной? Где мы?
– Нигде.
– Так странно.
– Это все ты.
– Почему ты лежишь?
– Я всегда лежала.
– Почему?
– Так было нужно. Ты сама этого хотела.
– Я не хотела ничего.
– Айк сказал, что ты убила его. Это правда?
– Нет.
– Тогда почему Айк так сказал?
