— Я буду чай. С мёдом, — отдаю Дине сумочку и по-хозяйски берусь за вкусную попку.
Растерянно пискнув, она шлёпает меня по плечу:
— Совсем обалдел?! Господи-и-и… — стонет, открывая подъездную дверь.
Скромняжка — не могу не улыбаться, пока мы идём до лифта.
— Скажи, что тебе не понравилось, и я всё исправлю, — прижимаю булочку собой к стенке кабины.
Жаркие ласки в такси разогрели её — я всё чувствую, хрен обманет.
— Хватит! — рычит Диана, отпихивая меня. — Все подумают, что… — замирает с приоткрытым ротиком. — Подумают… — теряет дыхание.
— Тебе не всё равно, что подумают? — провожу тыльной стороной ладони по нежной щеке, и Дина мгновенно откликается на моё прикосновение.
Глубокий вдох — шикарная грудь красавицы поднимается, врезаясь в мою. Тесно, жарко — хоть здесь её трахай.
Двери лифта разъезжаются.
— Здрасте! — с облегчением выдаёт булочка и выскальзывает из моей хватки.
На площадке перед лифтом стоит дед с дворняжкой под мышкой.
— Здравствуй, Диана, — здоровается с соседкой, а смотрит на меня.
Я бы даже сказал — пялится. Тоже приветствую дедка — кивком — и следую за Диной к двери её квартиры.
— Доволен? — ворчит тихо. — Теперь про меня такого насочиняют! — ворочает ключом в замочной скважине.
— Мне уйти? — спрашиваю на всякий случай.
— Нет! — оборачивается, хлопает пушистыми ресницами. — То есть… Хочешь — иди.
Пожимаю плечами, разворачиваюсь на сто восемьдесят:
— Ну, пока, — едва сдерживаюсь, чтобы не гоготнуть.
— Стой! — хватает меня за руку, но сразу отпускает.
Мне этого вполне достаточно — я стою. А Диана, ни слова не говоря, заходит в квартиру и оставляет дверь приоткрытой. Я не гордый — мне и такого приглашения хватит. Вхожу. Булочка исчезает в ванной комнате. Кажется, она даже не разулась.
Ну пусть, пусть. Девочке надо выдохнуть немного. Но только немного.
Я снимаю кроссовки, куртку и прохожу в гостиную — здесь идеальный порядок. Ни за что не скажешь, что не так давно тут всё было красным от крови. Приземляюсь на диван и щурюсь, разглядывая лежащую на журнальном столе бумажку. Это рецепт, который мне выписала Тамара — на вкусные таблетки, как она выразилась. Конечно, я забил болт — даже не собирался их выкупать. А булочка купила… Для меня.
Кручу в пальцах стеклянный бутылёк с пилюлями, и сердце сжимается. Она ждала, что я вернусь. А я — гандон такой — свалил в закат на пять дней.
За эту неделю я у ары неплохо отъелся, восстановился, и моя регенерация заработала в полную силу. Рана на боку затянулась, нитки швов опали, как осенняя листва…
Откручиваю крышку бутылька, сверяюсь с рецептом и жую таблетку.
Тамара — стерва! Ни хрена не «вкусненько»!
Сижу с перекошенным от горечи лицом, но упорно продолжаю пережёвывать пилюлю. Потому что булочка для меня старалась, а я гандон. Полный курс пропью… Прожую!
***
Я сижу на краешке ванны, до белых пальцев вцепившись в ее бортик.
Мёд там! В зале или в кухне. Или вообще в спальне?! О боже мой… Зажмуриваюсь, а в ушах пищит. Сама его домой пустила, а теперь сижу здесь и боюсь выйти. Тряпка!
Я ждала Мёда пять долбанных дней. Каждую мою минуту занимало мучительное ожидание. Его образ преследовал меня везде, во всём, во всех. Я думала, рехнусь. А он объявился, когда я попрощалась с глупыми и опасными фантазиями, и снова делает со мной это…
Чёрт-чёрт-чёрт! Колочу ладошками по железной ванне. Что я Ирине скажу?!
— Прости, Ир, но меня утащил из аэропорта один псих, — шёпотом разговариваю сама с собой. — Почему я не сопротивлялась? А знаешь, не хотела и не сопротивлялась. Вот так, да! Нет, мне не насрать на контракт. Просто я тряпка…
