– «Мы» – это кто? Вижу Елизавету и вас. А эти двое? Расскажите о них поподробнее.
«Вот так я тебе все и выложу, мент паршивый», – почему-то разозлилась Вероника.
– А нечего рассказывать! Нет их уже. Один в Чечне, другой под колесами авто.
Следователь продолжал всматриваться в фотографию.
– Значит, из четверых только вы остались цела и невредима?
– Послушайте, Сергей, не знаю, как вас там по батюшке, это мои близкие друзья. Понятно? Моя семья, можно сказать. И я не позволю, чтобы посторонние…
– …Касались вашей памяти грязными руками, – завершил ее тираду Антонов и усмехнулся. – Я и не собираюсь. Просто странно, что кому-то могли перейти дорогу студенты физмата.
– А мы и не переходили. Судьба так сложилась.
Вероника указала на Лёнчика.
– Вот он захотел быть воином, поверил в сказки наших правителей и отправился на Северный Кавказ, на войну с боевиками, с которой не вернулся. А через два года какой-то пьяный отморозок поехал на зеленый свет и задавил моего второго друга. А Лиза… – ей вдруг стало трудно говорить. – Лизка еще выкарабкается, я знаю, она меня одну не оставит… Вы лучше объясните, как сюда попали, я же вроде дверь входную заперла, – сменила она тему.
– Вы же сами меня вызвали, а потом дверь не открывали, мне это показалось странным, ну, я и позволил себе… войти, – смутился Антонов.
– Другими словами, открыли дверь подручными средствами и вторглись на чужую территорию?
– И вовремя вторгся. Неизвестно, где бы вы сейчас были, если бы…
– Если бы что?
– Если бы я здесь не оказался.
– Вы видели, кто на меня напал? Кто это был? Почему не задержали? – сыпались вопросы из Вероники.
– В том-то и дело, что я его, видимо, спугнул. Когда я вбежал, вы лежали на полу, и больше никого не было.
– Но этот кто-то не мог же испариться? Не в дырку же в окне вылетел? И, кстати, еще вопрос – кто кинул камень в окно?
– Ника! Девочка моя, что там за шум? – послышался голос Марии Константиновны.
– Всё-таки разбудили, – прошипела Вероника и громко ответила: – Всё нормально, Марь Константинна, это я себе кофе на кухне варила и нечаянно табурет задела. Спите, рано еще…
– Вот странно, разбитое окно не услышала, а наши голоса… Как же я сразу не догадалась! – и Вероника бросилась в прихожую. Сергей, ничего не понимая, пошел за ней.
Возле входной двери, которая была приоткрыта, она остановилась и обернулась к нему.
– Я так и знала. Он вышел, когда вы совали мне нашатырь под нос. Вы переключили внимание на меня, и он спокойно ушел. А когда вы вошли, он находился в комнате, в двух шагах от вас, просто стоял за дверью и дожидался удобного момента, – сказала Вероника.
– Детективами увлекаетесь? – съехидничал Антонов.
– Хотя бы и так. А у вас из-под носа, может быть, убийца ушел, – парировала Вероника. – Это такой психологический феномен – человек сконцентрирован на деталях и упускает из виду главный раздражитель…
– Ладно меня учить, – перебил ее следователь. – Знаю не хуже вас. Эту слепоту восприятия фокусники используют. И мошенники. Нас целый семестр по этому вопросу натаскивали.
– Видно, плохо натаскивали!
– Вероника, если мы сейчас не прекратим пикировку, то упустим время, а оно играет против нас, – примиряюще сказал Антонов.
– Ладно. Только замок теперь сами чинить будете.
Вероника закрыла дверь на цепочку. Оба направились из прихожей в комнату, но по пути их снова остановил голос Марии Константиновны:
