Я смотрела на темные воды реки, которые вынесли нас к роще далеко за пределами Камю, и видела в них Алекс спрятавшуюся за мраморной колонной внутреннего двора «Лилии». Подруга была напугана, но насколько я смогла оценить, цела. Взгляд, который она кинула на прощание был полон страха. Я искренне надеялась, что облава констеблей и сорванный дебют не оставит на ней отпечатка. – «Она сильная. Она сможет забыть этот ужас», – повторяла себе, как молитву.
Как мы пробирались по темным лишенным освещения коридорам борделя осталось в памяти смазанным пятном. От удушливой гари, жара огня, расползающегося вокруг, и адреналина, бегущего по венам, я, пребывая словно во сне бежала вслед Рику и Миру. Последний сжимал мое запястье, не оставляя ни единой возможности, сбиться с пути или намеренно вырваться.
Мадам Жаккард вынырнула на очередном повороте, в коридоре прислуги. Женщина тяжело дышала, обмахиваясь ладонью, на манер веера, и то и дело оттягивала высокий ворот платья, в попытках ослабить плотную ткань, впившуюся удавкой.
– Мир! Рик! Вот вы, где, мальчики, – поспешно проговорила она, обнимая каждого по очереди. Я вышла из-за спин северян, неловко переминаясь с ноги на ногу. Плед, укрывающий то бесстыдство, что мадам именовала платьем, остался в разрушенной комнате, отчего я еще сильнее ощущала неловкость, натолкнувшись на ее изумленный взгляд. Женщина дернулась было оттащить меня в сторону, но натолкнулась на ладонь Мира, пальцы которого все еще сжимались в мою кожу. – Медди что ты… – Вопрос мадам прервал взрыв, прогремевший в противоположной части особняка.
Рик придержав завизжавшую женщину за плечи, нетерпеливо оглянулся в сторону осыпавшейся с потолка побелки.
– Мадам Мелиса, Вам стоит покинуть «Солнечную Лилию» как можно быстрее, – сказал он.
Мир, протянул ей письма, которые успел в спешке собрать с пола, после нашего с ним падения.
– Мелиса, прошу, сохрани их. – Мадам дрожащей рукой приняла бумаги, принявшись запихивать их в небольшой карман, пристроченный к боку плотного лифа. Мир с опасением изучал ее лицо, с поджатыми, упрямыми губами. – Пойдешь с нами? – скорее попросил, чем спросил северянин.
Мадам Жаккард, отказываясь покачала головой:
– Исключено. Констебли уйдут только после того, как перевернут всю «Лилию» и удостоверятся в вашем отсутствии. Я нужна девочкам. – Мелиса расправила плечи, возвращая себе уверенный вид. – А вам действительно стоит поспешить. Пока от особняка осталось хоть что-то.
– Прости меня… – выдохнул Мир, обнимая женщину свободной рукой. Его хватка на моем запястье начала причинять физическое неудобство, но я сжала зубы, рассудив, что сейчас возможно единственный шанс вырваться из этих стен, а они уже успели пойти трещинами в нескольких местах.
Мадам отстранилась от северянина первой, указывая на меня рукой с поблескивающими в подбирающемся к нам пламени камнями в массивных перстнях.
– Медди, пойдем, нам стоит выйти к констеблям и собрать всех девочек в саду. Я долж…
– Она пойдет с нами, – перебил Мир.
– Но…
– Мелиса, это не обсуждается, – отрезал Мир.
Со двора вновь раздался голос констебля, призывающий сдать мятежников. Мелиса поморщилась, сжимая виски. От глаз женщины разошлась сеточка глубоких морщин, и я впервые за все время, что была с ней знакома, задумалась о ее возрасте. Эта женщина казалась несгибаемым древом, властвуя в своем маленьком государстве среди шелка и услад, однако в глазах Мелисы Жаккард отражался груз всех тех лет, которые прошли в ее жизни.
