Солнце еще не взошло, но рассвет начал освещать горизонт, когда она проснулась. Вдали кукарекали петухи из курятника Хенекена.
Девочка обвела заспанными глазами огород, пытаясь вспомнить и осознать где она и как тут оказалась. Память медленно возвращалась. От холода Меделин поежилась, зевнула и потянула руки кверху. Пора было возвращаться в ставшие уже привычными стены борделя. Там ее ждала работа, метла, тряпки и зевающие, припухшие от бессонной ночи, девушки.
Меделин облокотилась о соседний камень, помогая себе подняться, как под рукой нащупала большое орлиное перо. Орлы часто летали над городом и если кто-то из них потерял одно, в этом не было ничего странного, даже если ночью девочка его не заметила. Но, приблизив и разглядев его, она обнаружила три пятна, зеленого, красного и желтого цвета. Орлы такое оперенье носить на себе не будут, значит кто-то его разукрасил. И первой мыслью стала: апачи. Это в их привычках было носить и разукрашивать перья.
– Хотя вчера в городе все мужчины были в перьях как петухи, – подумала она, вспомнив празднование ночи духов. – Скорее всего я его не заметила, кто-то из них оставил.
Встала, потянулась и заметила на себе темно-серый плащ с капюшоном. Ночью прихватила первый попавшийся. Он оказался теплым и удобным, скрывал тело до самых щиколоток. Меделин сразу накинула капюшон, в котором ее лицо прямо провалилось, и решила стать еще более неприметной, чтобы как можно дольше ее не коснулась участь Чин.
Глубоко выдохнула тоску и настроилась на новый день. Собравшись уже уходить, кинула взгляд на перо, подумала секунду и решила взять себе: пусть станет талисманом, чтобы все задуманное давалось с легкостью. Может краски ничего и не значат, но для нее будет исполнением трех желаний.
Как и ожидала, бордель был сонный и казался разграбленым и заброшенным: повсюду валялись стулья, огрызки сигар, осколки стаканов, подсохшие уже блевотины. И девочка по обыкновению прихватила ведро, куда тряпкой смахивала остатки трапезы и окурки со столов. А потом принялась убирать пол.
Не докончив до половины, Меделин услышала знакомое шарканье хозяйки. Не обращая внимание на прислугу, Эшли с полуоткрытыми глазами нащупала в шкафу за баром бутылку самогонки и налила себе похмелиться. Крякнула, рыгнула и пошла в уборную. Меделин решила, что волшебный плащ и орлиное перо сделали ее невидимкой.
Закончив уборку, побежала к Хенекену проверить увидит ли он ее, но он тоже еще приходил в себя и прошел мимо гостьи, даже не поздоровавшись.
– Ура! Работает! – обрадовалась Меделин, – меня никто не видит! Я спасена. Спасибо плащик, спасибо перо! Теперь я никогда с вами не расстанусь.
И, радостная, побежала вприпрыжку по городу, где по странной случайности никто не замечал худой девчонки в сером плаще. Счастью Меделин не было границ. Решила убедиться в своем открытии еще раз, испробовав на своей лучшей подруге. Еще быстрее понеслась в бордель.
Эльвира, услышав скрип открывающейся двери, оторвала голову от подушки и простонала:
– Не сейчас, дайте хоть отдохнуть, побойтесь Бога! – и изрядно выругалась.
Девочка подкралась к изголовью кровати и остановилась, уставившись пронзительным взглядом на подругу. Та не выдержала взгляда и раскрыла глаза, посмотрела в сторону Меделин и улыбнулась:
– Слава богу, никого. А то я уж напугалась, – и снова нырнула с головой в мягкую подушку.
