… Если не считать бутылку крымской «Массандры», в холодильнике было пусто.
Ивона обозвала себя безголовой курицей. Как можно забыть, что дома есть нечего? Неужели придется снова переодеваться и тащиться в магазин?
К великой радости на дверце обнаружился початый пакет кефира. На поверку кефир оказался вполне съедобным, хотя и чуть подкисшим.
Вдохновленная находкой, Ивона проинспектировала стол, шкаф и подвесные полки. На одной из них скучал надорванный пакет с высохшими от тоски пряниками. Отлично.
Собрав свой нехитрый ужин на поднос, Ивона понесла все к компьютеру, как скромную жертву божеству.
Включила настольную лампу, устроилась в кожаном кресле, сунула в рот деревянный пряник, создала новый файл, условно назвала его «Диета для любви».
Некоторое время Ивона сидела один на один с открытым вордовским документом.
Курсор подмигивал в левом верхнем углу, кончики пальцев подрагивали от нетерпения.
Воображение высунулось из укрытия, осторожно расправило крылья. Ивона представила, как усталая и расстроенная Брусенская тащится с работы домой, в ожидании хоть какой-то корреспонденции заглядывает через дырочку в почтовый ящик. Ящик пуст.
Александра вынимает из сумки ключи от квартиры, где ее никто не ждет. Ведь у нее нет никого, кроме коллег по работе и сезонных грибников и ягодников, наезжающих в дом отдыха.
Поворот ключа – и в квартиру входит уже не Александра, а героиня романа.
Пальцы забегали по клавиатуре, чистый лист стал наполняться словами, слова лепились друг к другу, складывались в предложения…
Ивона почувствовала драйв. Она создаст свой собственный мир, свое собственное королевство.
Главное правило королевства гласит: все поправимо! Подданные королевства могут быть непослушными и слишком самонадеянными, непрактичными и наивными, могут своевольничать, ошибаться, падать, набивать шишки и не замечать собственных ошибок. Но! Правило действует неукоснительно: злодей получит по заслугам, а герой получит желаемое…
…Дверной звонок прозвенел так резко, что Ивона вздрогнула. Не успев расправить крылья, воображение испуганно упорхнуло.
Как обычно, затворничество ее нарушила неуемная Капа, хотя на собственном опыте знала, что подруга наделена многими дарами, кроме дара гостеприимства.
Ко всему Капитолина явилась не одна, а с Брусенской.
– А в доме отдыха диверсия! – чему-то радуясь, с порога возвестила Капа.
– Какая диверсия?
Любая диверсия сейчас казалась Ивоне далекой и не имеющей к ней никакого отношения, как нормандский поход Вильгельма Завоевателя. И не шла ни в какое сравнение с коллизиями романа.
– В «Белом озере», где ж еще! Трубу прорвало. В общем, постъядер какой-то!
Ивона знала за подругой склонность к преувеличению.
– Такое случается в городе по сто раз на дню, и только ты называешь это диверсией, – пристыдила она Капу. – Рядовой случай.
– Случай не такой уж и рядовой, – перебила ее Капитолина, – теперь-то дом отдыха точно закроют!
– В подвале прорвало трубу, – объяснила Александра. – Воду насосом откачивали. Электричество вырубили.
– Скажи, кому выгодно, – снова встряла Капа.
– Ищи, кому выгодно, – внесла уточнение Ивона.
– Не придирайся к словам.
Капитолина между делом скинула босоножки, и хозяйке ничего не оставалось, как вытащить из тумбы шлепанцы.
– Проходите. Правда, угощать вас нечем. У меня пусто.
– А то я не знаю! – Капа всучила Ивоне пакет, прошла на кухню и устроилась за столом.
