Когда ты была последний раз с такими сияющими глазами, Настя? Не помнишь? А бунтовать, пускай и в одиночку, когда тебе хотелось последний раз?
Правильно. Это было тогда, когда ты была счастлива. А помнишь, когда ты была счастлива по-настоящему последний раз? Помнишь. Только боишься признаться себе.
От пугающий и откровенных мыслей меня отвлекает урчание в животе. Точно, я же даже не поела толком.
Прислушиваюсь – в ванной ещё включена вода. Медведев остывает, вероятно. Или пытается понять, как так вышло, что он меня трахнул.
Фу, какая ты грубая, Настя.
Урчание в животе заставляет меня спуститься на первый этаж. Там же остались ещё стейки. А мясо – это то, что мне сейчас нужно.
Подхожу к столу и сразу беру кусок мяса, откусываю. Вкусно, но уже остыло. Кладу всё что есть в тарелку и отправляю в микроволновку, а сама иду к холодильнику. Может, там будет что-то ещё? Открыв его, понимаю, что, кроме овощей и мяса, в нём ничего нет. Хорошо, попробуем поработать и с этим.
– Настенька, не положено молодой барышне находиться на кухне, – возмущённо говорит тётя Маша, но её улыбка говорит о другом. – Мне же может влететь, – уже более жалостливо продолжает она.
– Не влетит, – шепчу ей заговорщически. – Ты мне только покажи, как ты делаешь те вкусные печеньки, и я убегу.
– Настенька, тебе бы лучше учёбой заниматься, да вон, как сестра твоя, на курсы разные ходить. – снова говорит тётя Маша, но тут же начинает замешивать тесто.
– Не хочу я ходить на те курсы. – отмахиваюсь я. – Мне только пятнадцать, успею ещё. А вот научиться у тебя готовить вкусности, хочу.
Вот и пригодится мне учёба тёти Маши. Не только же печеньки я научилась у неё делать. И пока смотрю в холодильник и надеюсь, что может в нём что-то волшебным образом появится, начинаю ощущать, что вокруг меняется воздух. Прямо потрескивает всё.
Отклоняюсь и вижу Медведева. Да он что, издевается? Низко сидящие штаны, под которыми явно ничего нет, и голый торс. А ведь я уже подумала, что секса мне хватит надолго.
Сглатываю вязкую слюну и очень надеюсь на то, что по мне невозможно понять, как на меня действует Медведев.
Начинаю говорить невпопад, то о мясе, то об овощах. Всё что угодно, лишь бы не засматриваться на его вид. Ну почему он не стал уродом? Или хотя бы не качался бы. Так нет же. Из просто симпатичного парня он превратился в сексуального мужчину. И не скажешь, что когда-то врачи обещали, что он останется калекой.
Кожей чувствую, когда Медведев начинает подходить ко мне, и, развернувшись, всучиваю ему в руки конфеты и мандарины. Включаю режим «цербер», как часто мне говорят на работе, и отправляю его расставлять всё на столе. Эффект получается обратный.
А стоит мне сказать о сексе, как Миша сразу переходит на оскорбления. Обидно и очень. Но пусть он лучше думает, что я предательница, чем узнает правду. Я пережила. Он пережил. Нет смысла сейчас ворошить всё.
Медведев сидит напротив меня за столом, а в его глазах такая буря, что та, что за окном, и рядом не стояла. А ещё он напряжён. Я же стараюсь сохранить лицо, и не показывать того, что чувствую на самом деле.
Вот только кто же спрашивает меня. Воспоминания и чувства сами поднимаются с задворок памяти, пробивая брешь в моём устоявшемся мире.
– Настюш, смотри, звезда падает, – шепчет Миша мне в шею, обнимая сзади.
Мы сидим с ним на берегу озера, куда приехали компанией из университета. Точнее, приехала я, а вот Миша не захотел отпускать меня сюда одну. Последние дни лета наша группа решила провести вместе на базе отдыха, и позвали всех. Я умудрилась выпросить у отца несколько дней свободы. И сейчас наслаждаюсь нашими вечерами с Мишей.
