— Отпускай его, черт подери!
Второй голос сорвался.
Он заорал так, что я дернулся от злости, только не был уверен в том, что мое тело пошевелилось.
Какого хрена со мной происходило?..
Никогда я еще не чувствовал себя таким слабым и беспомощным.
Неспособным защититься от опасности, которая исходила даже от запахов, не говоря уже о том, что я попросту не мог ощутить рядом с собой этих существ, кем бы они ни были.
— Если сделаю это, у нас могут быть проблемы.
— Ты очистил его разум! Какие могут быть проблемы?! Он подчиняется тебе!
— Он не подчиняется. Пока нет. И не стоит забывать о базовых инстинктах. Он будет чувствовать себе подобных, будет видеть их, и не факт, что пойдет против них.
— Не рассказывай мне о базовых инстинктах, мать твою! Я знаю об этом куда больше, чем ты!
Второй голос прорычал где-то очень близко, а я снова напряг все свои чувствительные рецепторы истинного зверя, чтобы ощутить его рядом физически. Но не ощущал по-прежнему ничего.
— И потом, если он не подчиняется тебе, какой в нем смысл?
— Вы хотите слишком многого за слишком небольшой промежуток времени. Такие звери, как он, не приручаются. Потребуется много времени, чтобы приструнить его и сделать хотя бы минимально послушным.
— Тогда избавься от него!
— Разве не вы собирались…
— Я сказал — избавься от него! Сегодня же! Все пошло не так, как я планировал! Он мне больше не нужен!
*********************
Пока ты чувствуешь боль — ты жив.
А если ты не чувствуешь больше ничего?
Я даже не понимал, лежу я или стою.
Остались ли у меня руки, которыми я мог душить своих врагов, и ноги, которые были способны нести меня так быстро, как не мог бы бежать ни один человек или животное?
Потому что я никогда не был человеком, даже если иногда выглядел как они.
Моя медвежья кровь делала меня хищником, умеющим ходить на двух ногах и способным говорить.
Моя медвежья кровь делала меня лакомым куском мяса для них. Тех, для кого я стал бесполезным.
Я был слишком слаб и дезориентирован, чтобы понимать хоть что-то.
Знал только, что в большой беде.
От смерти меня отдаляло только слабое биение сердца.
Тук-тук. Тук. Тук-тук. Тук.
Тук… тук… тук…
Но когда и оно затихло, не было никакого белого коридора. Рядом со мной не появился давно умерший отец, чтобы проводить меня в стан Берсерков за чертой мира.
Только в голове зазвучал голос.
Незнакомый. Низкий. Звучный. Он буквально обволакивал меня собой, словно собирал из мелких разрозненных частей единое целое — меня.
«Беги! Беги! Поднимайся, у тебя мало времени! Убивай людей, которые встанут на твоем пути: все они враги здесь. Беги, пока не выберешься в лес, а там слушай волков. Они покажут тебе дорогу. Беги туда, где луна будет за твоей спиной, и скройся. Я приду за тобой, когда ты будешь нужен!..»
Впервые за долгое время я почувствовал боль.
Она кусала меня острыми клыками, позволяя вновь ощутить руки, ноги, тело. И аромат собственной крови, которая казалась сейчас обжигающе горячей.
«Вставай, воин! Больше нет времени!»
Я не был уверен в том, что смогу просто пошевелиться.
Каждый вдох давался с трудом и ноющей болью во всем теле. Но впервые я услышал собственное рычание и понял, что по-настоящему жив. Что все еще могу дышать, какой бы немыслимой болью это ни отдавалось во мне.
Эта боль была желанна, потому что она сбрасывала оковы искусственного сна с моего сознания, заставляя двигаться, даже если я сам себе напоминал деревянную марионетку, чьи руки и ноги двигались вразнос.
