– Я попросила режиссера оставить тебя на следующий спектакль, а ты подумай над своей игрой, вживись в образ героини, я в тебя верю.
Настя ничего не ответила, она развернулась и пошла прочь от театра. Она бродила по городу до самого вечера. Придя домой, выпила чашку чая и легла в постель.
– Настя, вынь меня из сумочки, – услышала она тоненький голосок.
Сумочка лежала рядом, поэтому Настя, не вставая с постели, взяла ее и раскрыла.
– Налей в стакан воды и поставь меня в воду, – прозвучал все тот же голосок.
– Это ты, цветок, разговариваешь со мной?
Не дожидаясь ответа, она встала, налила в стакан воды и поставила туда цветок.
– У тебя плохое настроение? – тихим голоском пропищал цветок.
– Меня сегодня об этом уже спрашивали.
– Ты расстроилась из-за плохой игры в театре?
– Мне казалось, что я играла хорошо, я и сейчас так думаю, но почему ни один человек этого не заметил?
– Ты ложись и закрой глаза, мы вместе посмотрим, как ты вчера играла, – произнес цветок.
Настя легла и закрыла глаза. Через какое-то время она увидела театр, сцену и себя на ней. Сцены из спектакля одна за другой проплывали перед глазами. Вот эпизод, когда Настя должна была сыграть молодую девушку, расстроенную размолвкой с любимым. Но ее вид, интонация в голосе, движения, все говорило о том, что она весела и довольна собой.
– Хватит, цветочек, я не могу больше смотреть на расфуфыренную и самодовольную девчонку на этой сцене. Скажи, что мне делать, может отказаться от этой роли?
– Не надо спешить, я тебя познакомлю с героиней, а потом ты решишь, играть тебе эту роль или действительно отказаться.
– Как ты это сделаешь?
Ответ она не услышала, но в комнате вдруг так потемнело, что Настя не видела даже окна, в который с улицы пробивался хоть какой-то свет. Когда темнота рассеялась, Настя увидела молоденькую девушку, которая робко присела на краешек кровати.
– Ты кто такая? – спросила Настя робко.
– Я та, которую ты старалась сыграть на сцене.
– Прости, но я не справилась с этой ролью.
– А ты знаешь, мне было даже интересно порой с тобой. Меня многие играли, одни лучше, другие хуже. С того дня, когда написана была эта драма, мне столько раз приходилось страдать, любить и быть отвергнутой, а потом еще и погибнуть в расцвете лет. Но самое печальное это то, что если актриса сыграет плохо эту сцену, мои муки продолжаются до следующего спектакля. Это очень тяжело, поверь мне. После каждого такого спектакля я с опаской думаю, а вдруг драму больше не будут играть, сколько лет мне придется находиться в этих муках.
– Ты будешь живой, – попыталась успокоить ее Настя.
– Если бы так, тот яд, который я приняла, будет причинять мне ужасные муки то тех пор, пока я не уйду так, как задумал автор.
– Бедненькая, ты страдаешь из-за меня. Я завтра снова играю, а если я опять не справлюсь с этой ролью, что же будет?
– Не переживай, меня играют и в других театрах, все будет хорошо. Вот только одно меня беспокоит, если плохо играть будут везде, драма станет ненужной, меня перестанут играть. Ты знаешь, сколько пьес пылится на полках, сколько несчастных героинь ждут своего воскрешения на сцене?
– Я об этом не думала, – ответила Настя робко, – но эту драму играли, играют и будут играть всегда, поверь мне.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Настю героиня драмы, – я тоже в это верю.
Они проговорили почти всю ночь. Героиня пьесы рассказывала о том далеком времени, в котором ей пришлось прожить такую короткую, но яркую жизнь. Настя рассказывала все о себе, о театре.
