Следуя параллельно берегу Огненного залива, Амдэ смог добраться до дробильных фабрик. Именно сюда свозили миазменные деревья с плантаций. На старых заводах их дробили и специальными электрическими фильтрами отсеивали корум. Судя по тому, что для производства килограмма этого удобрения требовалось вырастить, срубить и притащить сюда двести деревьев, стоимость его была в несколько раз выше цены человеческой крови, благо люди плодились и размножались намного проще, чем миазменные деревья.
Яркое солнце било прямо в затылок Амдэ, усиливая и без того сильный жар от полыхающего залива. В залив между тремя городами сливалось несметное количество топлива и нефтепродуктов, поэтому вода то и дело вспыхивала. Пит на востоке, Хель на севере и Тал на юге, каждый со своей спецификой производства, создавали между собой отвратительную аквасистему. В составе этой воды было все, кроме аквы, от которой осталось только название.
– Жарковато, – пожаловался Амдэ.
Скорпион благодаря своим навыкам выживания в пустыне легко переносил жару, но, в отличие от своего хозяина, очень сильно оголодал.
«Цок-цок».
– Знаю, вот он, корум, прямо перед нами. Скоро наешься.
Из десятка производящих удобрение заводов следопыт выбрал наименее охраняемый. Несколько плантистов с автоматами курили воздух, то есть вдыхали полной грудью. Неподалеку от них стояло два трактора – закованные в стальные пластины с шипами, они явно были созданиями цепных псов. Следопыту никто особо не объяснял, но после десяти лет жизни в Пустоши он понял, что плантисты дают псам еду в обмен на механизмы, которые производятся в Пите в огромных количествах. Очень часто Амдэ задумывался, почему бы Талу самому не начать создавать для себя машины? Мысль эта приходила в голову не только ему. Плантисты постоянно пытались починить свои разрушенные механические заводы, но мешал какой-то злой рок. Вот и теперь Амдэ стал свидетелем очередной попытки этих фермеров встать на путь индустриализации.
Немного западнее завода удобрений нарисовалась непривычная для этого места активность. Следопыт лежал на пригорке, пользуясь им как бруствером, чтобы безопасно наблюдать за плантистами. Он проходил этим путем много раз и знал, что в том месте нет никого работающего завода.
– Ну конечно! Они снова пытаются запустить двигательную фабрику.
«Цок-цок-цок».
– Думаешь, не получится, потому что завод слишком долго пролежал в руинах? – переспросил Амдэ. – Ну не знаю. Другие же как-то работают.
«Цок-цок!»
– Ну да, все-то ты знаешь.
Следопыт поправил капюшон, чтобы его выступающая над пригорком голова не притянула к себе лишние взгляды, достал бинокль и стал следить за очередной попыткой плантистов получить власть еще и над миром техники.
– Забавно получается, – задумался Амдэ, рассматривая снующих вокруг станков работяг. – Плантисты Тала владеют пищей, цепные псы Пита – машинами, а схематики Хеля – виртами и лекарствами. Земля, Сила и Разум. Три начала, которые балансируют этот мир. И никакая сторона не может заполучить контроль больше чем над одной составляющей.
«Цок-цок-цок».
– Ага, готовятся запускать.
Следопыт вжался в землю. Его голова выступала над пригорком ровно на столько нанометров, сколько было необходимо для слежки за плантистами. Основная часть завода, как айсберг под водой, располагалась под землей – время его не пощадило, утянуло под иссохшие слои мусорной почвы, но все важные механизмы ютились в одном месте на удобной для человека высоте. Панель управления с компрессорами попеременного давления являлась важнейшей частью завода. Конвейер мог запуститься, только если выставить правильную настройку гидравлики и подключить свежий блок управления.
