Следопыт подставил находку под солнечные лучи и разглядел гравировку на плоской печатке.
– Вроде игрек, только неровный. Так ветвится побег растения. Похоже на букву какого-то древнего алфавита.
Амдэ едва успел положить перстень в карман, как его окружили плантисты. Те самые охранники, о которых он позабыл, вернулись к месту взрыва.
– Смотрите! Это он! Держите гада!
«Вот дурак, – подумал о себе следопыт. – Еще над этим невидимкой смеюсь. Сам ничуть не умнее».
Он попытался выхватить револьвер, но один из охранников оттолкнул его руку и прижал ее к земле ботинком. Нависшие над ним туши закрыли полнеба. Одетые в черную кевриковую броню, они смотрели на него сквозь стеклышки черных противогазов. Невозможно было увидеть лица и определить возраст этих плантистов.
– Эта тварь взорвала завод! Чертов вредитель! – из-под противогаза раздался глухой, лишенный естественных ноток голос охранника.
Перед глазами Амдэ промелькнула вся его насыщенная событиями жизнь. Он поступил точно так же, как и любой на его месте, – чертовски испугался.
– Нет, нет, это не я!
– Ты тут единственный.
– Здесь был еще один вредитель… О господи, что я несу. – Амдэ попытался исправить свой ляп: – Здесь был вредитель. Это он повредил ваш завод.
– Мы в курсе, чудак. Говоришь о себе в третьем лице?
Следопыт осознал всю безнадежность ситуации. Он бы сам ни за что не поверил в собственную невиновность, не увидь все своими глазами. Более того, даже теперь он не до конца верил увиденному. Может, так действует яд светящейся псины? Мутнеет рассудок. Да, точно, у него жар. И как он раньше не догадался? Списывал все на летнее пекло и близость горящего моря.
Не расходуя силы на лишние слова, плантисты стали осматривать следопыта. В том месте, где ноющий укус на руке все сильнее отравлял его тело, на оголенной красной коже виднелась татуировка невольника.
– Он из наших рабов, – объявил один из охранников.
– Беглая тварь, – ответил другой. – За это полагается только одно – смертная казнь.
Всего собралось уже шесть вооруженных автоматами людей в черном. Амдэ понял, что дело худо, еще раз оценил ситуацию и сказал кодовое слово:
– Денди, код ноль!
Взявшийся из ниоткуда питомец ужалил хозяина своим летаргическим ядом и быстро зарылся в землю, как делали в песках его более агрессивные пустынные братья. Никто не успел его схватить.
– Чё он, блин, натворил? – удивился один плантист.
– Предпочел быструю смерть публичной казни, – хмыкнул второй. – Ну ладно, по крайней мере оказался с яйцами.
– Бросим его?
– Нет. Лишняя кровь нам не помешает. Говорят, от отравленной плазмы тофель растет быстрее.
Двое охранников взяли следопыта за ноги, двое за руки и понесли к черницам. Амдэ ничего не чувствовал и не понимал, пребывал в летаргическом сне. Его сердце билось настолько слабо, что пульс на руках и ногах практически не ощущался, по крайней мере такими далекими от медицинского дела людьми.
– Заберем плащ?
– Сдался тебе этот балахон. Он же весь в земле.
– Наверно, ты прав, обычная тряпка, – убедился плантист, смотревший на Амдэ сверху вниз. При таком ракурсе плащ-хамелеон практически сливался с землей. – Зато револьвер у него хороший.
– Это да. Знатная вещь. С подствольным фонариком.
– Может, в сапогах еще что припасено?
– Посмотрим. Фу, нет. Я туда не полезу. Давай ты.
– Да черт с ним. Явно какой-то бедняк. Пошли.
Амдэ начал приходить в себя. Постепенно вернулись мысли – спутанные, необъяснимые, совершенно бесполезные сами по себе, без связи с реальным миром. Это походило на взявшийся из ниоткуда сон. Потом Амдэ почувствовал свое тело и вспомнил, что он человек, живет, ну или пытается выжить в Пустоши. Все его прежние приключения оказались не фантазией Морфея, вся его прошлая жизнь не была мимолетным видением. Амдэ открыл глаза.
