– Сколько дам? – задумался бармен. – Ты хоть помнишь, какой у тебя долг? Даже половину не покроет.
– Помню, – выдохнул следопыт. – Но сейчас мне нужны калории и киловатты. Эта гиноид разрушила мой дом! Припасы на исходе…
– Ладно, ладно тебе, – покачал головой бармен. – Что я, не человек, что ли. Отложу пока долг до лучших времен. Но только из-за ранения.
Амдэ разозлился и заговорил повышенным тоном, благо монотонное журчание системы очистки воды бывшего орбитального модуля заглушало все разговоры.
– Ты слышал, что я сказал про дом? А, ну да, тебе же не понять, что значит лишиться жилья. Заводы-очистители обходят твою капсулу стороной, понимают как-то, что она не мусор, не хлам.
– Да не дуйся ты, – примирительно протянул Ява. – Мы же друзья как-никак.
Он повернул гиноида к себе, перенес за барную стойку и внимательно осмотрел.
– А где блок памяти? – спросил он.
– Забрал себе… на память, – скаламбурил Амдэ.
– Завязывал бы ты с этими гиноидами. Чем тебя обычные женщины не устраивают?
Следопыт осмотрелся. В конце бара, то есть в нескольких шагах от него, сидели два типа. Их разговор тонул в гуле водоочистки. Хорошая штука, не позволяет чужим ушам услышать разговор даже в таком компактном, почти интимном пространстве. Ну и приятным бонусом этой системы была чистая вода. Чем чаще люди пользовались писсуаром, тем больше накапывало живительной влаги на продажу. Об этой особенности водозабора Ява, конечно, не говорил, но Амдэ уже как-то сам догадался.
– Обычные женщины? – переспросил он. – С ними еще хуже. Гиноида я хотя-бы могу сразу настроить на любовные отношения, а живой женщине попробуй еще понравиться. У них столько заморочек, запросов, противоречивых желаний. Может, во всей Пустоши и есть одна-единственная, с которой мы сойдемся, как две половины одной картины, но поди найди ее… Слушай, Ява.
– Чего?
– Ты же знаком с компьютерами? Умеешь программировать их. Говоришь на их языках.
– Ну… Системы орбитальной станции я смог перевести на земной лад. Как видишь, свет есть, и вода… кхм… генерируется.
– А что если создать такое приложение для знакомств, в которое смогут зайти все женщины и указать там свои предпочтения? Тогда бы мне легко было найти суженую.
Бармен склонился над стойкой, подпер голову кулаком и исподлобья посмотрел сквозь следопыта – куда-то в бесконечность, будто не замечая Амдэ.
– Ну и как ты заставишь всех женщин пользоваться этой программой? Не в воздухе же она будет витать.
– Пусть пользуются на карманных устройствах, – предложил Амдэ. – Выпускаются же эти игрушечные мифоны. Маленькие такие, с сенсорным экраном. Штампуются миллионами.
– Ага, и дохнут от очередной вспышки. Электронику везде выбивает. Исключение – только мой бар, раньше летавший в космосе, а поэтому защищенный от Солнца, ну и фабрики виртуальности Хеля, защищенные Рад знает чем.
– Ладно, не бери в голову, это я так… Придумываю всякие штуки во время путешествий, чтобы мозги не скисли. Пока к тебе добирался, вообще чуть с ума не сошел.
– Сумасшествие тебе не грозит. Все, кому это суждено, сходят с ума за первый год в Пустоши. Уж я-то знаю, прожил на пятнадцать лет больше твоего. Сам постоянно задумываюсь, а не спятил ли я? Но, судя по всему, уже не суждено.
Один из двух посетителей встал из-за стола, рассчитался с барменом двумя батарейками и спешно выскочил из бара. Ява отвлекся от разговора и уже не стал к нему возвращаться, открыл люк в бывший стыковочный узел между модулями, а теперь просто в свои личные покои, отнес туда полимерное тело.
