Мел - страница 3

– Ой, мы не в настроении сегодня, утю-тю – дразня, промямлил гроза штор.

– Я вообще-то и не думал, как отмечать, желания нет совсем – ответил наконец Егор, параллельно натягивая джинсы.

Только сейчас он заметил, что Макс был уже полностью одет. Чёрные джинсы с кожаным ремнём, рубашка цвета слоновой кости и разноцветные носки с красными, жгучими перцами. Такими, каким был и сам Макс. На шее парень не снимая носил серебрянную цепочку с подвеской в виде солнца, которую младший брат обнаружил в кукурузных палочках в качестве подарка. Солнышко уже порядком потёрлось, практически весь верхний блестящий слой стёрся, оставляя после себя лёгкий, едва различимый блеск. Как уже говорилось, Макс – человек противоречие. Он всегда говорит, что по носкам можно определить внутренний мир человека. «Стандартные носки – это просто скучно» – говорил он. И вот, какой бы дорогой пиджак не был на него надет, носки всегда излучали позитив, и, на удивление, эти немного инфантильные принты никак не выбивались из общего образа Макса, а скорее дополняли его.

– Ты вообще спишь? Когда ты всё успеваешь, чертила? – скептически, но по-доброму спросил Егор.

– Деньги и удача любят ранних пташек – пропел Макс и щелкнул Егора по лбу.

– А насчёт Нового года, ты это переставай. Это праздник очень важный, я его с детства люблю, а Миша так вообще…

Макс осёкся, но тут же принял непринужденный вид.

– Так что давай тут не дури, сегодня поедем в «Шестёрочку» закупаться, а то дома «шаром покати», одевайся быстрее, закину тебя в универ, опоздаешь ведь опять.

Егор спорить с товарищем не стал. Светало.

– Чернов! Ты чё, уснул? – зашипела Лиза.

Егору было ну очень трудно слушать говор Иваныча, преподаватель он прекрасный, но слишком уж быстро скандировал лекцию, отчего создавалось ощущение, что он перерождение Че Гевары. «Ему бы на революцию людей поднимать, а не в кабинете штаны протирать», – в стихотворном порядке всплыло в голове. Чтобы абстрагироваться от шумовой завесы, которая лилась изо рта Петра Ивановича, Егор глянул в окно. Шёл снег.

Из приоткрытого окна поддувало, морозный воздух казался таким приятным, что хотелось выбежать из душного кабинета, вдохнуть свежесть зимнего дня, а потом долго гулять по заснеженным улицам.

Егор всегда был ценителем прекрасного. Прекрасным ему казалось всё, и всё вдохновляло, унося за грани разума. Вся галерея в телефоне была забита фотографиями закатов, различных цветков причудливых форм, дворовых кошек, уличных фонарей. Однажды Егор ездил на поезде к морю. Это было ещё задолго до знакомства с Максом и вообще намного раньше, чем Егор закончил школу. Тогда ему было лет тринадцать, не больше, любые поездки радовали и заставляли сердце трепетать от мыслей о чем-то новом.

– Иди сюда, я тебя кремом намажу, а то обгоришь и будешь как рак варёный!

Бабушка схватила внука в охапку и начала обмазывать солнцезащитным кремом.

– Ну бааа, отпусти!

Егор извивался и дергался, как уж на сковороде. Чрезмерная опека его напрягала ещё с малых лет.

– Ну в кого ты такой упрямый? Вот у соседки внук какой послушный, что ни скажешь, всё делает. А ты? Тьфу… Сгоришь вот… И что люди скажут…

Егор вырвался из рук бабушки, и, нахмуря брови, направился к морю.

«Во-о-о-т, а внук соседки лучше, а ты растяпа. Да ну его, он дебил и дурак!». – рыкнул подросток.

Егор кряхтел от злости и негодования. Неужели никто не видит, что он не хуже? Разве что немного другой, и имеет свой характер. Ну и пусть, что не приходит по первому зову, и пусть не учится на одни пятёрки в школе, зато у него есть масса других положительных качеств. Все эти мысли портили хорошее впечатление о поездке, и Егор уже не слышал поющий шум волн, в голове шумело совсем по-иному. Он всё шел и шёл вдоль песка и подкатывающих волн, пинал камни. Изнутри его распирала злость. Бабушка всегда «тыкала его носом» в его ошибки, сравнивала его со всеми, кого знала. Апогеем абсурда стало сравнение его с мальчиком из фильма, который пожертвовал своей жизнью и спас собаку.