Господь очень ценил тех, у кого был философский склад ума, и ученых признавал родственными душами. Когда Левенгук закончил свой первый микроскоп, Он наградил его, создав микробов и всяких инфузорий. Приятно было видеть, как взвизгивает от восторга старый голландец, разглядывая их в окуляр. Уильям Гарвей придумал такую изящную теорию, что Вседержитель не устоял и снабдил всех теплокровных большим и малым кругом кровообращения. Математика Господа осчастливила. Глядя на ловкость вычислений Леверье, Он не удержался и сотворил планету Нептун. Ему было не трудно, а Урбену Жану-Жозефу Леверье так приятно. Надо признать, что Он увлекся и стал все больше усложнять мироздание, приводя его в соответствие с новейшими изысканиями физиков. Так что, когда в адронный коллайдер вбухали такую уйму усилий, Всемогущий не раздумывал ни секунды и создал-таки бозон Хиггса.
Не будьте занудами! Творите что-нибудь! Не заставляйте Господа скучать. Мало ли чем это может для нас закончиться?!
У него не было детства. Он родился вполне зрелым и даже бородатым.
Господь вдохнул в него душу, оглядел критически и сказал:
– Вынь палец изо рта! Нехорошо. Ты совсем уже взрослый.
Адам поднял на Создателя блестящие глупые глаза и спросил:
– А что хорошо?
– Не твоего ума дело рассуждать о добре и зле, – отрезал Господь. – Делай, что я говорю, не ошибешься!
И Адам зажил в раю, голый и босый, но на всем готовом.
Через неделю Господу наскучило отвечать Адаму на вопросы, и Он сотворил ему жену. Она тоже была голая и босая, но знала ответы на любой вопрос. Она тараторила еще быстрее и громче, чем Адам. В общем, из них получилась отличная пара. Они завели знакомство со всеми обезьянами и выпросили у Господа право быть повелителями животного мира. Тем более что они одни только и умели разговаривать.
А все же в раю было скучновато. Никто не умирал, но никто и не рождался. Еве хотелось бы поиграть с котятами, повязать им на шейку голубую ленточку, покормить из блюдечка, но не было ни котят, ни ленточек, ни посуды.
Питались они одними фруктами и орехами – ведь не станешь есть сырые баклажаны, а мяса и рыбы для еды еще не было, потому что смерть еще не заглядывала в их новенький мир. И спали Адам и Ева на траве, а хотелось бы на мягкой кровати, под пушистым пледом.
– Знаешь что, – сказала Ева, – пошли отсюда! Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее – наша задача!
Господь ужасно обиделся.
– Я дал вам все! – кричал он. – Вы капризные и балованные! Вы не знаете трудностей жизни! Живете как у Христа за пазухой, да еще нос воротите! Вы не ведаете добра и зла, неблагодарные твари!
– Не хотим за пазухой, – холодно отвечала Ева. – Не знаем мы твоего добра и зла, да не больно и нужно. Обойдемся! Зато мы себе дом построим, курочек заведем, рыбки наловим, огонь раздуем, руды накопаем, сковородку отольем. Я себе платьев нашью – еще не знаю из чего, но придумаю, будь спокоен! И детишек нарожаю. Пока не знаю как, но мы уже начали экспериментировать. Ты тут не скучай!
И Адам ушел вслед за женой обживать вселенную. Они сумели сделать все, что наметили: и дома построить, и дороги проложить, и сады развести, и машины создать, и платьев нашить, и даже научились шелковые ленточки повязывать котятам на шейки.
Вот только Добро и Зло так и остались им неведомы. Но по-прежнему – не больно-то и надо!
