– Б-боюсь, я тут мало п-помогу. П-психология – не моя специальность, мне в-вообще довольно сложно с разумными…
Мелларда внезапно усмехнулась, когда он упомянул психологию, и посмотрела на него с усмешкой и узнаванием.
– Тогда я верну тебе Явку, и пусть она будет с тобой общаться, раз тебе и ей так нравится. Но знай, франгирец… Стоит ей сказать, что ты больше не нужен, как твой разум первым рейсом отправится в забвение.
И она ушла, на своём языке проклиная Соласта. А тот смотрел ей вслед, потирая голову. Подумать только. Создания, запертые в космосе… Неужели они не могут просто вернуться сюда? Неужели не могут договориться и жить совместно со всеми остальными? Чего он, Соласт, не понимал в этой огромной сфере вещей? Разве не найдётся мест, которые они смогли бы поделить между собой?
Ведь один округ Меллон огромен. Моновиум – ещё больше. Весь Франгир – ха, весь Франгир даже не так плотно заселён, как полупустой Моновиум… Неужели эти умные создания, построившие такие страшные технологии и первыми научившись путешествовать между мирами, не смогли найти решения?
Здесь что-то не так, и Соласту от этого стало грустно. Не за себя, о нет. Он видел чужую проблему – боль, которую не мог понять и не знал, как это решить… Но хотел. Разве это не имело значения?
Глава 4 “Вороний Взор – Прорицательный Дозор”
В этой главе мы узнаем, как Ивет познакомился с изменившейся за последнюю неделю зоной Меллон. Узнаем об интересе могущественных сил, а также разглядим позицию арасутов и их дальнейшие планы.
– Правда-Правда-Правда! – скандировал полуэльф.
– Хорошо… Хм…, – девушка-человек задумалась и, подхватив упавшую с полки банку, кинула её обратно на полку.
– Давай, спроси его что-то тупое, – хмыкнул подначиватель. Ивет же скрестил руки с хитрым видом, ожидая вопросов.
– Ты живёшь наверное почти тысячу лет. Какая вещь смогла тебя растрогать больше всего?
Ивет на секунду сделал очень удивлённое лицо и, правда, потерялся. Растрогать? Его? Что смогло больше всего? Разве он мог бы запомнить что-то такое?
– Бу-у-у, я бы спросил, что было самым мерзким, что он съел, – хохотнул полуэльф.
Ивет хмыкнул, этот вопрос мог быть намного веселее. Он бы подделал историю о том, как его однажды сожрал Регилтисовый слизень, и как Ивету пришлось сожрать его в ответ изнутри. А вот что его больше всего “растрогало”, он даже подделать толком не мог. Мысли, что ворохом кружились в голове, казались ненужными, идеи посредственными, а ложь глупой.
– Всё, болтуна ты сломала, – хмыкнул дварф-заправщик, следя из-за прилавка за игрой, пока за окном медленно перемещались верхушки елей под белым-белым небом и солнцем, ярким, сворачивавшим эту белизну в воронку. Одноглазая самодовольно улыбнулась.
– Дьявольски коварный вопрос, – наконец с восхищением сказал Ивет, хлопнув в ладоши. – Я видел множество безумных звёзд. Например, жука, который тащил кусок хлеба в четыре раза больше себя. По лестнице. Типа по ступеньке, а потом снова вертикально вверх… Но что-то трогательное? Буа! – он потряс руками и захохотал. – Наверное тот случай, когда…
Но Ивет – разговорчивый, неунывающий, сбивающий разумных с толку – вдруг сам замолчал. Он вспомнил правду, эгоистичную, жалкую и душеразрывающую, что превратила его жизнь в инфернум, а возможно, до сих пор в нём держала… Он вспомнил картину одинокой башни. О том, как оставил её на самом-самом видном месте хижины, прежде чем уйти.
