Одно из самых крупных зданий ордена, что находилось в городе с временным размещением правительства, выглядело плачевно. Оно напоминало очередной переделанный институт почти на отшибе: деревянные двери, зелёные туалеты с перекрашенными белым деревянными окнами, за которыми виднелись серые панельки временных блочных домов.
Чёрно-сиреневый линолеум на полу был единственным цветом этой некогда могущественной организации, а герб в виде вороньего черепа с перевязанными глазницами в обрамлении из перьев висел исключительно над главным входом, будто его собирались оттуда снять в ближайшее время. Если бы не герб, это было бы просто типовое здание, одно из многочисленных в Моновиуме.
А ведь Соласт помнил по истории, какие раньше строили замки-монастыри этого ордена, многие из которых уже превратились в руины. Мрачные и величественные, они высокими башнями возвышались над селениями. На крепких стенах сияли древние зачарованные кристаллы, отгоняющие туманы. Их жрецы вселяли ужас в непосвящённых кметов и восхищение в их магических коллег; они чтились как жрецы самой Госпожи Туманов, матери Двенадцати ужасных Муз.
Когда в княжьих покоях появлялись представители ордена, двери драматично распахивались, и ручные вороны-фамильяры влетали в широкие залы, сразу же мрачно и таинственно прячась под потолком. И никто не осмеливался выгнать заклинателей; тогда каждый, даже самый уверенный в себе правитель обязательно выслушивал то, что хотели сказать эти всевидящие слепцы…
Впрочем, Соласт верил в высшую цель Вороньего Дозора. Их долг – предсказание несчастий, а затем их предотвращение – был очень важен для обманчивого и переменчивого Моновиума.
Пусть Соласт никогда не стал бы одним из них, он всё равно хотел помочь из волонтёрских побуждений. После, пополнив своё досье, Соласт хотел бы податься на государственный грант; если бы правительство стран Щита одобрило изучение его теории, то Соласт точно доказал бы, что аномальные зоны не просто живые, но и действуют каждая по собственной логике и умозаключениям.
Более того, волонтёрство наблюдателем в Вороньем Дозоре не просто могло хорошо сказаться на досье, оно предоставило бы легальный полевой опыт работы с зонами туманов. Это позволит Соласту начать работать с МНИЦ – куда более влиятельной научной организацией, ставящей в приоритет изучение и адаптацию аномалий для разумных.
Очередь оказалась почти исключительно из людей. Молодые студенты и студентки, а иногда даже старушки, которым захотелось более щедрой зарплаты, чем у консьержа. Иногда можно было заметить альвов – эту расу ещё по незнанию называли “полуэльфами”, хотя до появления людей именно альвы были самой широко распространённой расой. В очереди Соласт нашёл дварфа – сурового представителя широких семейных кланов, низкого роста и с крайне обильной растительностью, а также, внезапно, инферлинга, вероятно из самой далёкой Десейры. Инферлинг был с голубоватым оттенком кожи, с завитыми рогами, горящими инфернальными глазами и длинным толстым хвостом.
К небольшому облегчению, Соласт также заметил собрата по расе – скадела.
Скаделы – слабо распространенные коренные жители Моновиума, живущие вплоть до двухсот лет. Чем-то они напоминали инопланетных людожаб с щупальцами на голове, острыми ушами и полностью чёрными глазами, в которых мерцали люминесценты, похожие на звёзды. Кожа скадела уникальна – фиолетовая, она сегментировалась на несколько сложных слоёв, верхний из которых походил на ворсовые чешуйки, а основной на слегка влажную мембрану. Они без проблем адаптировались к внезапным экстремальным внешним условиям.
