Считалось, что скаделы произошли одновременно от Таймо (богини времени и порядка) и Госпожи Туманов (богини обмана, что покровительствовала Моновиуму). Но учитывая последние теологические исследования, происхождение скаделов вернулось в неопределённую категорию.
Один за другим разумные из очереди исчезали в кабинете, а потом выходили из него. В основном, либо ругаясь, либо опечалившись, либо не испытывая никаких эмоций. Лишь некоторые из них исчезали насовсем, а лампочка над кабинетом вновь загоралась зелёным – те разумные, вероятно, выходили через другой вход, принятые на работу.
Наконец и до Соласта дошла очередь.
В обширной аудитории было прохладно. Стоял лиловийный лакированный стол; это дерево обладало лёгким бирюзовым оттенком и притягивало внимание к предметам, что лежали на нём: бессмысленным листам бумаги, ручкам, степлерам, а также паре магических кристаллов. Соласт посчитал, что организаторы очень неверно использовали этот педагогический предмет мебели, обладавший низшими магическими функциями.
За столом сидели три монаха.
Монахи были облачены в чёрные одежды с вороньими воротниками, украшенными традиционными амулетами из вороньих костей, несущих в себе особенную прорицающую магию. Глаза каждого были прикрыты руническими повязками. Каждому из них при посвящении пришлось навсегда отказаться от зрения.
Тем не менее, водя пальцами в когтистых перчатках по удостоверениям и документам, они очень быстро считывали информацию, что принёс им Соласт.
«Наш мир – место удивительное. Сам Франгир удивительный. Во многих народах считалось, что травмы или смерть – это конечная форма существования организма, но со временем всё чаще разумные стали избегать одних и преобразовывать другую в нечто более искусное. Как знать, быть может те, кого я назвал бы слепцами, на самом деле видят намного больше моего и не упустят тех мелочей, что не замечу я».
– Вижу я много лет опыта, считанного из книг. Много строк изучено тобой… Неужто хочешь делом подкрепить свои эфемерные знания? – спросил центральный монах.
– Да, в-видящие. Хочу, – согласился Соласт. – Я слышал, что вы направите смотрящих смотреть за аномалиями, а м-мне…, – он вдохнул поглубже, – хотелось бы опыта иметь… поболее, чем сейчас.
– Братия, – обратился монах после долгого изучения документов, – вижу я, как мы берём этого слугу науки на один из постов наших, куда определят его судьбы нити.
– Видит ли взор твой, брат, узреет ли он то, что ищет старший ворон? – спросил его один из монахов, но тот покачал головой.
– То мне неведомо, ибо сокрыто за туманом, – качал монах головой. – Как и судьба твоя, слуга науки, неведома мне. Вижу я, что ты с аномалиями знаком, смотрел за безопасными порождениями их сквозь толстое стекло. Но поможет ли это тебе выжить, мне это неизвестно… Мне кажется, готов ты к последствиям. Но считаешь ли и ты так же?
– Общаться с Госп-пожой, значит подвергать себя риску, – проговорил Соласт, унимая волнение в руках.
«Общаться с Госпожой». Как возвышенно прозвучало обычное нахождение у аномальной зоны. Госпожа Туманов или Мать Воронов – божество Моновиума, таинственное и обманчивое – всегда несла с собой опасность. Любой искатель “сувениров”, учёный, пытающийся познать мир, или просто солдат, что охранял периметр опасных мест, должен отдавать себе отчёт, его работа – одна из самых рискованных в мире. Статистически с разумными этих профессий могло произойти больше всего аномальных несчастий.
