Мемуаризмы - страница 8

Вскоре Гарик сообщил, что уже дошел до двадцать четвертой страницы.

Спустя тридцать лет Борис провел отпуск в Одессе. Естественно, они с Гариком встретились. Советская власть кончилась, а капитализм еще не начался. Гарик по-прежнему торговал контрабандным импортом, но теперь оптом и не боясь обвинений в спекуляции, ибо этим занималась вся умирающая страна.

Гарик привез друга к себе на дачу в Аркадии. Дача была роскошной: двухэтажный деревянный дом, застекленная веранда, цветник у входа, фруктовый сад, кусты малины вдоль забора…

– Купил у одного профессора, тот свалил в штаты, – сказал Гарик.

– А сам ты не собираешься? – Бегство от нежных объятий советской власти заграницу стало модным еще в семидесятых.

– Зачем? – Гарик был искренне удивлен. – Сейчас здесь все только начинается.

Попивая коньяк и рассказывая о жизни на Дальнем востоке, Борис внезапно обратил внимание на книжную полку, висящую на стене гостиной. На полке стояли две антикварные фарфоровые статуэтки и несколько книжек, среди которых и его подарок – «Робинзон Крузо». Борис снял книжку с полки. Закладка лежала на двадцать четвертой странице.

Половое созревание. Поцелуй

В центре двора-колодца стояла водопроводная колонка. От стены к стене тянулись веревки, на которых постоянно сушилось чье-то белье. От тяжести белья веревки провисали, их подпирали шестами. Детей в доме проживало много. Всё свободное время они проводили во дворе. Играли. Игры были простыми, но веселыми. Играли на деньги в пристенок, спорили, кто съест сто грамм хлеба за сто шагов (тогда в булочной хлеб продавался на развес), играли в «замри» и лапту, в жаркий день обливали друг друга водой из колонки.

Во время игры в «замри» Боря внезапно обратил внимание на девочку, живущую на шестом этаже, вход с улицы. Её звали Галя Худякова. Она перешла во второй класс, и для третьеклассника Бори всегда казалась малявкой. А тут он вдруг обратил на неё внимание. Мы-то с вами, дорогой читатель, знаем, что так зачастую и бывает. Видишь человека много лет, работаешь рядом или встречаешься в одной компании, и вдруг она предстает перед тобой в каком-то незнакомом обличии. Но Боря этого еще не знал. Галя промчалась мимо, взметнулась её юбчонка…, и всё! Что-то сжалось внутри мальчишки, и ему страстно захотелось её поцеловать.

Поцелуй тогда считался делом интимным и почему-то стыдным. Но против природы не попрешь. Желание поцеловать Галю стало Бориным наваждением, он думал о нем постоянно.

Понятно, что для поцелуя требовались определенные условия: темнота, замкнутое пространство, чтобы она не сбежала, и отсутствие посторонних. Дворовые игры этим условиям не соответствовали, и Боря отважился пригласить Галю в кино на утренний сеанс.

Телевидения еще не существовало, на фильмы, где люди целуются, детей до 16-ти не пропускали, и поцелуй был для Бори terra incognito. Поэтому он собирался, пользуясь темнотой зала, применить поцелуй, подсмотренный им на 13-ой станции Большого Фонтана.

Галя, не подозревая о мужских коварных замыслах, пойти в кино на утренний сеанс согласилась.

Кинотеатр им. Горького утром демонстрировал детские фильмы. Билет стоил рубль (10 копеек после девальвации 1961-го года). Благодаря бабушкиным операциям на базаре два рубля у Бори были.

Летняя одежда мальчиков состояла исключительно из трусов. В особых случаях надевалась майка и сандалии. У Бори майка была, а сандалий не было. Вернее были, но с оторванными перепонками, что делало их непригодными для выхода в город. Поход с девушкой в кино считался случаем особым. Он надел майку, отправился к кинотеатру, купил два билета в ложу и стал ждать Галю. До её появления оставался час. А рядом с кинотеатром женщина продавала жареные пирожки. Коричневые пирожки блестели от жира и манили своим видом и запахом.