Мемуары посланника - страница 29

2 мая. Начальник американской миссии полковник Гран – энергичный и симпатичный человек, но ему трудно понять местные дела и условия нашей жизни. Он готов все виденное сравнивать непременно с Филиппинскими островами, где он находился в качестве американского представителя и урегулировал немало сложных вопросов. Но нам ссылки на Филиппинские острова, разумеется, казались не основательными. Он усиленно советовал правительству Ульманиса войти в контакт с немцами и совместно составить правительство. Конечно, ни Ульманис, ни один из членов кабинета, как и все члены Учредительного собрания, на это не соглашались. Война продолжается, Ульманис в полной уверенности, что все уладится благополучно, хотя временно и укрылся в доме английской миссии и нигде не появлялся. Другие члены правительства на пароходе «Саратов» отправились в открытое море. Ульманис действовал весьма ловко. Уже при первой встрече с ним каждый чувствовал его большую внутреннюю силу, не признающую компромиссов, благодаря которой он сделался теперь единственным вождем всего народа.

Прибыл майор Брукинг, представитель АРА и личный друг Гувера. Он остановился в той же гостинице, где жил я, и занялся организацией питания детей, я ему помог организовать соответствующий комитет. Майор советовал мне как можно скорее ехать обратно в Париж с полномочиями правительства и кооперативов. Воспользоваться ликвидируемыми во Франции американскими военными материалами, продуктами питания и т. д. Правительство предоставило мне доверенность заключать договоры на сумму до пятнадцати миллионов долларов. Майор Брукинг вручил личное письмо к Гуверу, весьма лестно рекомендовавшее меня. Собираюсь к немедленному отъезду.

20 мая. Французское военное судно «Риволи» отвозит меня до Копенгагена. Французы весьма любезны, латыши им платят той же монетой. Об этом говорит все, даже название только что открытой в Либаве кофейни: Pour moi. Из Копенгагена в Лондон, там задерживаюсь несколько дней и, наконец, уезжаю в Париж.

30 мая. Гувер меня любезно принимает, знакомит со своими помощниками полковником Логаном и профессором Шерианом и объясняет, что я стою на праведном пути в смысле получения американских товаров и кредитов. Конечно, это меня очень радует.

Гувер – выдающаяся личность, человек определенного, строго выдержанного характера. Репутация его, как и всех его помощников, безупречна. Всякое дело у него идет по заранее продуманному точному плану, по строго выработанной системе. У него отличное чутье на людей, он как-то быстро умеет находить себе уважаемых и способных сотрудников, это делает его еще более авторитетным, еще больше вселяет доверие. Послевоенное время не может гордиться слишком высоким моральным уровнем. По профессии инженер-администратор, Гувер всюду умеет внести гармонию, соблюсти и поддержать ритм. Этим большим человеком восхищаются даже враги.

5 июня. Неожиданно ко мне явился некий Макс Рабинов. Это тип послевоенного дельца, сразу после войны в Париже таких людей было много. Он бывший дирижер Бостонской оперы. Рабинов попробовал нарисовать мне положение дел в Париже, указал на предстоящие трудности и довольно откровенно дал понять, что я ничего не добьюсь, если буду работать самостоятельно, то есть без его участия. За свои труды попросил 3 процента с общей суммы договора, который будет заключен с американским правительством. Чтобы доказать всю солидность своего предложения, он показал договоры, заключенные с литовской и эстонской делегациями. Кроме того, считал, что в этом деле должен быть заинтересован и я, и предложил мне один из трех процентов, которые получит он сам. Это, по его словам, простое вознаграждение за мой труд.