На одной из стен внимание Амет привлёк необычайного оттенка цветок. Он будто бы светился и светом зазывал к себе. Ахек встала, чтобы подойти и рассмотреть это растение поближе. Оно было совсем свежее, будто его только что сорвали. Её взгляд пал на бардовые лепестки. В полумраке было видно, как сверкала роса от горевшего огня. Она почувствовала приятный запах свежести. Будто пахло тёплым югом, после дождя в белую ночь. Она не знала, что это за цветок, но ей захотелось потрогать один из лепестков. На ощупь он был мягкий, словно бархатная ткань.
Её поражало многообразие растений, собранных в этом маленьком жилище. И удивляла их жизнь, оборванная с такой заботой и любовью, что они до сих пор дарили свой запах и яркость красок.
Ахек наклонилась, чтобы вобрать аромат понравившегося цветка. Уже много сезонов она не видела и не ощущала этой красоты. На Севере не было солнца – вечный холод и снег. Ей казалось, что это неизвестное жилище – единственное место, напоминающее ей дом. Только вот не хватало отца. Такого же тёплого, как само Солнце. Греющего своим добрым взглядом, словно лучами. Ей так захотелось его обнять. Чтобы он защитил её от всех бед. Горячие слёзы потекли по её лицу. Одна из слезинок попала на лепесток и прожгла его. След от слезы начал шипеть и дымиться. А лепесток тут же рассыпался в прах. Ахек от удивления медленно отошла назад.
– Амет, – раздался мужской голос позади неё. Женщина резко повернулась. Перед ней стоял Вождь Южного племени.
– Отец?! – с удивлением и дрожью в голосе произнесла Амет.
– Амет, прости меня, дочка, – сквозь слёзы говорил вождь.
– Отец, я так рада тебя видеть! Я, так скучала по тебе! – с этими словами ахек бросилась к нему в объятия, – отец, это ты прости меня. Я так жалею, что сбежала от тебя.
Они стояли посреди кине-рука, обнявши друг друга.
– Амет, прости меня, дочка, – повторял Цита, обнимая свою дочь.
– Я простила тебя отец, я давно простила, – захлёбываясь собственными слезами говорила ахек.
– Амет, прости меня, дочка… Амет, прости меня, дочка… Амет, прости меня, дочка…
Ахек медленно отодвинулась от своего отца, с недоумением и диким страхом смотря на него. А вождь не унимался и всё вторил одну и ту же фразу: «Амет, прости меня, дочка…». В его взгляде не было жизни. Его тело, словно застыло по среди жилища. И будто губы лишь повторяли заученные движения.
Проглотив ком в горле, со слезами на глазах и дрожащим от страха голосом Амет задала вопрос:
– За что я должна тебя простить, отец?
Вождь резко прервался на полуслове. Молчание окутало кине-рука. Амет медленно отходила назад, всё дальше и дальше от Циты, пока не упёрлась в стенку, где мгновение назад рассматривала живые цветы. Фигура вождя стояла застывшая, словно камень. Амет оцепенела от страха. Она не понимала кто стоит перед ней. Отец или его тень. Через силу она выдавила из себя шёпотом:
– Отец?
Цита стоял не пошевелившись.
– Прошу, не молчи…
Слёзы не переставали течь. Она чувствовала, как они жгли ей лицо. Ей казалось, что ничего страшнее она не видела в своей жизни. Любимый отец стоял недвижим, как камень. А его дочь не могла ничего сделать.
Амет почувствовала еле уловимый аромат. С каждым вдохом он усиливался и исходил от цветка, который привлёк её внимание. Повернув голову, она увидела, как пыльца, мерцая, плыла по воздуху прямо к ней. И с каждым её выдохом она рассеивалась, а со вздохом набирала количество пылинок и устремлялась вверх. Недолго думая, ахек глубоко вдохнула аромат и сорвала лепесток, который тут же превратился в пепел в её руке.
