А пока займу у соседей - семьи краскома Штерна.
Самого Давида как всегда дома не было, но в коридоре стояла коляска – значит, его супруга – полноватая и смешливая Рахиль, ещё не вышла на прогулку с маленьким сыном. Старшая детвора с утра умотала в школу.
Я тихо постучал в дверь. Когда Рахиль открыла, попросил по-соседски одолжить ведро и тряпку.
- Георгий, ну зачем вам, мужчине, заниматься уборкой? – удивилась она. – Давайте я помогу. Честное слово, меня это ни капельки не затруднит.
Я замялся.
- Знаете, как-то не привык перекладывать свои трудности на других. Как-то неудобно. Лучше сам.
Пожав плечами, Рахиль принесла всё, что я попросил.
- Вот, пожалуйста. Вернёте, когда закончите.
- Большое спасибо, Рахиль. Обязательно верну, как закончу. Думаю, через пару часиков.
- Хорошо. Георгий. Только не шумите, пожалуйста: маленький спит, - предупредила она.
- Буду тихим как трава!
Я приступил к уборке и вошёл в такой ажиотаж, что даже вымыл окно. А когда закончил, отступил к дверям и полюбовался на результат: теперь в комнате стало намного светлее и уютней, а я снова почувствовал себя человеком.
Вроде работал тихой сапой, однако за стенкой заплакал проснувшийся грудничок, послышалось сюсюканье матери.
Надеюсь, малыша пробудило чувство голода, а не мои манёвры.
Я вздохнул, вспомнив и Дашку, и Настю, с которой мы, даст бог, заведём сразу кучу детишек.
Бокий и его банда арестованы, с этой стороны мне больше ничего не грозит. Выжду для спокойствия недельки три, а потом дам телеграмму моим, чтобы приезжали.
Соскучился ужасно!
Надо к приезду подкопить деньжат и сводить всех в какое-нибудь симпатичное местечко. Посидим, поедим, поболтаем. Само собой, Степановна сразу не согласится. Но как-нибудь уломаем.
Эх, давно я уже не видел Настину улыбку и не слышал её смех. И так же давно Степановна не качала укоризненно головой и не давала мне мудрые житейские советы.
Уверен, в Москве им понравится.
Всё, порядок наведён, с работой покончено. Как там у Кипелова – «я свободен!»
Только успел об этом подумать, как в квартире зазвенел электрический звонок. Ага, было две трели – значит, это ко мне.
И кому вдруг я так понадобился в законный выходной?
Накинув цепочку, я приоткрыл дверь.
На лестничной площадке топтался незнакомый милиционер. При виде меня, он оживился и хрипло спросил:
- Товарищ Быстров?
- Он самый? - не стал отрицать очевидное я.
- Добрый день! Милиционер Франц, - представился он.
- Предъявите ваше удостоверение, пожалуйста.
Убедившись, что Франц – тот, за кого себя выдаёт, я поинтересовался:
- Что-то случилось?
- Так точно, - подтянутая фигура и манера говорить по-уставному свидетельствовали, что Франц когда-то служил ещё в той, царской, армии унтером и старые привычки не позабыл. – Сегодня произошёл вооружённый налёт на типографию «Красный печатник». Товарищ Николаев просит вас подключиться к расследованию.
Просит – не приказывает, да и формально я начальнику МУР не подчиняюсь. Однако есть просьбы, что равносильны приказу.
- Ну, раз товарищ Николаев просит, подключусь, - кивнул я. - Заходите. Мне надо пять минут на сборы.
- Подождём.
Впустив Франца в квартиру, я стал быстро одеваться.
Пиджак, сорочка, брюки, свежие носки на подтяжках. Убедился, что револьвер вычищен, а барабан набит патронами, вложил наган в кобуру. Ну вот, к борьбе за правое дело готов.
Перед выходом напялил на голову кепку, подаренную Настей. Глянув на своё отражение в зеркале, усмехнулся:
