– Потом, – махнул слабой рукой Кнырь. – Там одна важная фигня… Я не успел…
– Хочешь еще раз? – издевательски спросил Фельдмаршал.
– Хочу, очень хочу, – сказал Кнырь.
– Эгоист ты, Кнырь, – сказал Фельдмаршал. Из-за тебя всю камеру накажут.
– Вы то здесь причем? – спросил Кнырь.
– Опер придумает. Не остановили, довели.
– Ещё хочу, – попросил Кнырь.
– Ну давай, дурак, – сказал Фельдмаршал и накинул на шею Кныря петлю.
– Что там? – спросил попкарь.
– Все нормально, начальник. Учим, чтоб не удумал еще раз, – сказал Фельдмаршал.
– Дайте ему пиздюлей, – сказал попкарь и захлопнул кормушку.
– Я там такое увидел, как сон. Счастье, свобода.
– Это асфиксия, – сказал Кнырю Фельдмаршал. Кислородное голодание мозга. Глюки. Того, что ты видел, в самом деле нет.
– Есть, – сказал Кнырь.
– На дупе шэрсць, – сказал Пожарник.
– Там красивые голые бабы. Семьдесят две. Я уже договорился с одной.
Нафига вы все испортили.
Кнырь заплакал.
Пожарник взял с батареи черный сухарик, размочил в остатках чая, откусил пожевал и сказал:
– Тры его напалову, а ен будзе изнова.
– Ну, пожалуйста, Фельдмаршал, сделай мне это еще раз.
– Хорошо, – сказал Фельдмаршал. – Один раз, только из любопытства.
Он сдавил петлей шею Кнырю и сразу же отпустил.
– Ох, – сказал Кнырь еще косным языком, – дайте записать скорей, а то забуду.
– На, пиши, – Фельдмаршал дал Кнырю свою тетрадку и карандаш.
Кнырь взял тетрадь и поперек страницы большими буквами написал:
– Што гэта значыць? – спросил Пожарник.
– Хрен его знает, – ответил Кнырь.
– Отказ и уклонение от дачи показаний, попытка завести следствие в заблуждение преследуются законом, – сказал капитан Тишковец – Распишись.
Подозреваемый, молодой бомж, кивнул головой и, не читая, расписался.
Первый вопрос: на какие средства существуешь?
– Что говорить, вы мне все равно не поверите, – сказал бомж.
– А вы меня убедите.
– Являюсь эксклюзивным носителем Pthirus pubis.
– Будешь выебываться, получишь пиздюлю, – сказал Тишковец.
– Смотрите, – сказал бомж, расстегнул и приспустил штаны. Тишковец отшатнулся:
– Оно у тебя там кишит.
– Не пугайтесь, на вас не перепрыгнут.
– Уверен?
– Они к вам просто не пойдут.
– Они у тебя ручные, что ли?
– Это мы для них ручные. Они высокоразвитая цивилизация, которая по уровню развития опережает нашу в тысячу раз.
– Откуда такие научные сведения?
– Я с ними общаюсь.
– Как ты с ними сообщаешься?
– Они мне пишут.
– Письма что-ли, – спросил саркастически Тишковец.
– Когда им надо что-то сказать, они выстраиваются буквами.
– Первый раз такое слышу. Ну, допустим, они тебе пишут, вы общаетесь, что дальше?
– У нас конвенция.
– В смысле?
– Договор.
– О чем договор?
– Я их не трогаю, а они поддерживают меня материально.
– Конкретно? В чем заключается материальная поддержка?
– Они мне дарят изделия из драгоценных металлов.
– Ты хочешь, чтобы я написал в протокол, что развитая цивилизация мандавошек делает тебе ценные подарки?
– Вы все правильно формулируете.
– Кому ты мозга ебешь! – не выдержал следователь. – Почему эти подарки тебе, почему не мне, почему вот не ему.
Тишковец указал на другого следователя, который оставил свои дела и с интересом слушал их диалог.
– Гражданин капитан, у вас когда-нибудь были мандавошки? – спросил бомж.
– Ну, были. Они у всех были, – подключился к разговору второй следователь. У меня два раза были.
– Что вы сделали, обнаружив у себя мандавошек?
