─ Ты уже ещё пришёл нет в Канаду? ─ задал Негро риторический вопрос на свом почти безупречном английском.
Я отрицательно покачал головой, что, впрочем, было совершенно излишним, поскольку если бы я «уже ещё пришёл в Канаду», то не мог бы стоять перед Негро:
─ Как бизнес?
─ No, no, no! Нет бизнес вопрос, ─ перепугался суеверный Негро.
*Примечание – Como estan amigos (исп) – как дела, друзья
Я не стал спорить ─ нельзя так нельзя.
─ Сделай-ка нам, Негро, по два с чорисо.
Негро выбрал из горки тортильяс четыре покруглее и метнул их на раскалённый противень. Ловким движением он тут же перевернул лепёшки, мгновенно швырнул их на картонную тарелку, покрыл каждую мелко нарубленными колбасками чорисо, которые жарились на том же противне вместе с луком и кактусами, добавил пюре из тёмной фасоли и подал нам. Вся процедура заняла не более десяти секунд.
В отдельных соусницах виднелись другие приправы: бордовая и огненно-острая чипотле из копчёных перчиков халапеньо, зелёная и красная сальсы, изумрудное гуакамоле ─ давленое авокадо с перцем и помидорами. Дальше стояли миски, доверху заполненные лимонами и лаймами.
Мы приправили такосы лимонным соком, острой зелёной сальсой, которая была разлита в массивные соусницы, выдолбленные из цельных камней, и принялись за еду, наслаждаясь пряной остротой и оглядывая заполняющуюся народом вечернюю улицу.
Доев, мы подмигнули Негро, у которого работы заметно прибавилось, и пошли дальше, подхваченные вечерним людским потоком, растворившись в нём, чувствуя и впитывая всеми своими фибрами ту неуловимую, но всегда присутствующую атмосферу праздника, охватывающую по вечерам латиноамериканские города.
Смеркалось. Горели фонари. Чистильщики обуви суетились на краю тротуара и хватали прохожих за рукава в надежде заработать пару песо. По краю проезжей части в поиске клиентов целыми вереницами медленно ехали такси ─ бело-зелёные «жучки» -«фольксвагенчики». Кое-где в их ряды затесались похожие на каретки велоэкипажи или велобусы.
У банков и пунктов обмена валюты стояли полицейские в красно-синей униформе, вооружённые карабинами. Некоторые из них жевали такосы, перевесив карабины на плечи дулами вниз и утирая ладонями густые усы. На углу улиц Букарелли и Пасео де ля Реформа находилось известное нам питейное заведение El Sol. Мы не сговариваясь свернули к нему.
Рабочий день подошёл к концу совсем недавно, клиенты ещё не начистили до зеркального блеска, как тут заведено, свои ботинки, и час толпы, шумно требующей выпивку, ещё не настал. Оттого бар был почти пустым. Кроме нас с Комаровым в нём присутствовали четыре человека. Одним из них был бармен. Бармен не в счёт.
У стойки стояла стройная брюнетка в высоких ботфортах, таких мушкетёрских, что казалось: пропустив стаканчик-другой, она вскочит на коня и с возгласом «Один за всех!» ускачет в Лондон за подвесками королевы.
Слева от неё сидел высокий седовласый сеньор в хорошо сшитом костюме, который потягивал ром «Баккарди» пополам с колой. Позади всех за столиком торчал сопливый мухомор. Этот юный джентльмен цедил пиво из бутылки.
Брюнетка-мушкетёр клеилась к сеньору в дорогом костюме, который, впрочем, не обращал на неё никакого внимания. Мухомор с пивом, напротив, не отрывал от брюнетки глаз.
Все присутствующие отреагировали на наше с Комаровым появление по-своему. Мушкетёр скользнула по нам быстрым оценивающим взглядом и даже сделала неуловимое движение в нашу сторону, говорящее о том, что мы стали её резервным вариантом на случай, если седовласый сеньор окончательно сорвётся с кончика её шпаги.
