– Ты ужасный циник, Игорек, – покачал головой Захар Матвеевич. – Но с тобой приятно иметь дело. У тебя железная хватка.
– Спасибо, – Соболь едва улыбнулся.
– Ладно, зови своего инопланетянина.
Соболь достал из кармана мобильник, набрал номер:
– Зайди.
Через минуту дверь кабинета отворилась, и на пороге возник Андрей Таганцев собственной персоной.
– Здравствуйте…
…Еще в середине восьмидесятых годов Андрей неудачно выступил на боксерском ринге. Неудачно не в том смысле, что проиграл спартакиаду Дружбы Народов СССР. Ему попросту башку там конкретно отбили.
Здоровый парень из Казахстана послал в голову серию ударов, которую Таганцев, окончательно вымотавшийся на последних минутах третьего раунда, не смог блокировать. В результате – тяжелейшее сотрясение мозга. Свернутый на сторону нос, рассеченная бровь и разбитые в хлам губы – не в счет. Нос поставили на место. Губы и бровь успешно зашили. А вот показатели компьютерной томографии оказались неутешительными.
Врачи, правда, разрешили тренироваться в свое удовольствие. Предложили заняться лечебным плаванием, бадминтоном, настольным теннисом или шахматами в городском сквере с пенсионерами. Но выходить на серьезные бои – ни в коем случае.
Андрей попытался пристроиться на тренерскую работу. Безрезультатно. Таких спортсменов-неудачников в Москве и области было пруд пруди. Все маялись без денег. Лишь единицам удавалось устроиться вышибалами в кабаки. Но такие везунчики, как правило, зазнавались и безработных не подпускали к себе на пушечный выстрел.
Вскоре, обнищав окончательно, Андрей по совету матери пошел грузчиком на железнодорожную станцию «Москва Товарная». Сутки через двое по ночам разгружал вагоны с углем.
Что ж, вроде бы жить кое-как было можно.
Мама и сама работала в железнодорожном депо – техником силовых агрегатов. Осматривала перед рейсом тепловозы. На двоих у них выходило сто двадцать четыре рубля в месяц плюс премиальные пятьдесят процентов.
Однажды ночью, во время очередной смены, тепловозом ей ноги и переехало.
С тех пор Андрей еще два года работал на той проклятой железной дороге и по выходным возил маму на инвалидной коляске.
А ей становилось все хуже и хуже. Начались сердечные приступы, появились легкие признаки паралича – время от времени отнималась левая часть тела вместе с рукой и лицевыми мышцами. В такие мгновения она даже говорить не могла.
Врачи предполагали, что при потере ног поврежденными оказались какие-то важные нервные окончания. Необходим был классный нейрохирург. А где его взять и за какие деньги, спрашивается? !
… Андрей брел по улице с тряпичной авоськой, в которой лежали пачка серых макарон, маргарин и жестяная банка с томатной пастой – продукты на ужин, купленные на последние деньги. И тут на шикарной немецкой тачке, напоминающей длинную сигару – «Audi-100» – восемьдесят первого года выпуска! – подкатил Игорь Соболев. Весь в польской джинсе! В отличной турецкой кожаной куртке! На шее – золотая цепь, на запястье правой руки – толстый браслет, на пальце – огромный перстень! При этом в зубах сигарета «Marlboro», а на ногах модные пакистанские туфли.
– Здорово, брателло! – весело заорал Соболев, вальяжно выбираясь из машины и глотая прямо из горла янтарное вино «Tokai». Такое мог себе позволить только человек, не стесненный деньгами. – Ты чего такой задроченный, в натуре, как шахтер из Гондураса? Последний мешок денег топить несешь?
