МераклИс - страница 31

Примерно тогда же они соприкоснулись с большим и разветвлённым комьюнити свингеров. Побывав впервые на секс-вечеринке в Лондоне ещё студентами, они оба почувствовали, что отпускать себя на свободу на глазах друг у друга – та самая тонкая нить доверия и та самая общая тайна, которые свяжут их прочнее пересушенных канатов супружеского долга и пресной моногамии.

Они считались, наверно, самой красивой, изобретательной и раскрепощённой парой в их окружении и без труда получали рекомендации на лучшие закрытые вечеринки по всему Средиземноморью.

Были у них и любимые партнёры – одна-две пары в стране, куда они приезжали чаще всего. С кем-то из них они в конце концов стали друзьями, принимали у себя, вели совместный бизнес, ездили отдыхать, но для всех одно правило оставалось неизменным – при любом раскладе Лючия не должна выпускать Антонио из виду, иначе никакого удовольствия она не получит. Ну и ладно, почему нет? Кому от этого хуже?

Но только когда у них появилась ставшая вскоре знаменитой вилла на Кипре, когда они отстроили её практически заново и разбили вокруг экзотические сады, каскадами спускавшиеся к морю, когда начали устраивать там вечеринки, попасть на которые считалось большой удачей, Лючия наконец почувствовала себя на своём месте и понемногу успокоилась.

И дети появились не потому, что она пыталась привязать мужа к семье. Наоборот, только когда поверила, что Антонио так или иначе будет с ней всегда.

С детьми им повезло. Паоло и Кьяра-Лу родились с интервалом в год, оба здоровенькие, спокойные, без особых капризов. Муж занимался перестройкой виллы, пропадал на Кипре, с головой погрузился в бизнес и… Да, не мешался под ногами во время беременностей и самых первых бессонных месяцев, чему Лючия, к стыду своему, была несказанно рада. Помощь со всех сторон у неё была, финансовых проблем не наблюдалось, и она на несколько лет с восторгом погрузилась в материнство.

Антонио оказался любящим и внимательным отцом, готов был играть и вообще заниматься малышами сколько угодно. Когда бывал дома, конечно.

Лючии хватило ума не превратиться в типичную вечно орущую итальянскую мамашу. Для обеспечения аутентичной национальной составляющей по этой части у них, слава богу, были бабушки, а под их началом – весь персонал двух родительских кланов, и это помимо их собственной обожаемой няни-tata.

Лючия снова включилась в работу галерей, начала сопровождать Антонио в поездках и их прежних развлечениях. Жизнь вошла в привычное русло, просто интервалы между поездками удлинились, и они теперь больше времени проводили в Риме и Флоренции – с детьми. А пока не началась школа, дети подолгу жили у моря. Там, на вилле, у них был просто нескончаемый праздник. Фейерверки, карнавалы, иногда – маленький передвижной цирк и ослики, на которых можно было кататься. Прямо у их нового пирса на пляже швартовались небольшие яхты гостей. Те, что побольше, стояли на приколе чуть дальше от берега, и между ними и причалом сновал шустрый катерок «Кавуки» – «Скорлупка».

У детей имелась собственная маленькая лодочка. Грёб обычно Арто, но иногда он давал детям погрести тоже, а вот папа разрешал прыгать с бортика в воду и помогал забираться обратно. Арто на это было никак не уговорить.

Разумеется, не на все вечеринки детей допускали, взрослым тоже иногда нужно разрешать повеселиться одним. В эти дни Паоло и Кьяру-Лу всегда ждали новые книжки, ужин из их любимых блюд и обязательно какой-нибудь смешной десерт: в форме то маленького замка, то машинки, то самолётика, то короны… Но чаще всего, набегавшись за день, они едва добирались до десерта и валились спать.