МераклИс - страница 8

– Правда? Мне казалось, что я ещё не так сильно продвинулась… То есть, я, конечно, счастлива…

– Мне это ему перевести?

– Да, разумеется, спасибо, но…

– Кстати, а какой у тебя уровень итальянского? Приличный, судя по тому, что ты знала тот термин… Ты же вроде не у нас на кафедре язык учишь?

– Нет, это дома, у меня бабушка по отцу из обрусевших итальянцев, из Ленинграда, она меня и учила. Пишу я не очень, а говорить могу.

– А так у тебя английский?

– Ага, то есть да.

– Без меня справишься? А то у меня билеты в театр…

– Ой, попробую…

– Давай, не дрейфь, практикуйся… А за лекцию – спасибо!

Регина молча махнула рукой – мол, не за что, и переводчица, обменявшись кивком с профессором, с облегчением смоталась.

Профессор жестом указал Регине на стул возле себя, где до этого сидела переводчица, и, не прерывая телефонного разговора, отодвинул стопку работ подальше, освобождая ей место. Она неуверенно присела, держа сумку на коленях, как в метро, и приготовившись ждать, когда профессор закончит разговор. Но ждать не пришлось. Он попрощался с собеседником, положил трубку на рычаг допотопного чёрного аппарата, наверняка переехавшего в новое здание ещё с Моховой, и поднял глаза на Регину.

– Ну, синьорина, вы сами виноваты, выдали себя с головой.

– Что вы имеете в виду, профессор?

– Ваш итальянский, разумеется, ничего больше.

Перепуганная Регина облегчённо выдохнула.

– О боже, я вас напугал? Простите меня, не в первый раз мои шутки не работают в этом климате.

– Нет, всё в порядке, я просто не ожидала.

– И всё-таки – откуда? Я могу ошибаться, должен вас послушать подольше, но я бы сказал, что улавливаю следы наполетано, но как будто на нём говорит… немец?

– Всё, что я знаю про свои итальянские корни, профессор, это что мой отец – потомок архитектора Карла Росси. Во всяком случае, такова семейная легенда. Бабушка учила меня итальянскому, вообще только по-итальянски со мной и говорила…

– Как интересно. Росси умер, насколько я помню, в середине XIX века, то есть больше ста пятидесяти лет назад, как удалось сохранить язык?

– Вот и я не понимаю, тем более что в потомках Карла Ивановича запутаться проще простого, только законных детей у него было десять. Но бабушка рассказывала, что под старость прапрапрадед начал настаивать, чтобы все вокруг говорили только на языке Данте, хотя и язык Шиллера и Гёте был ему родным – его мать была известной немецкой балериной. Вы верно уловили акцент, профессор.

– Благодарю, синьорина, но всё равно, через несколько поколений… А фамилия? Вы сказали, что это была бабушка по отцу?

– Да, и как раз фамилия – её заслуга, а до этого – её бабушки, которая по семейной традиции настояла, чтобы детей обучали итальянскому, причём желательно неаполитанцы, несмотря на все, скажем мягко, особенности неаполитанского диалекта. И обе ещё до замужества поставили женихам ультиматум, что фамилию Росси хоть кто-то из детей, но носить будет. А моя бабушка и мужа уговорила взять знаменитую фамилию. Очень властная была, вся семья под её дудку плясала.

– А вы унаследовали её характер?

Регина опять смутилась. Упрямства у неё было хоть отбавляй, но вот уверенности…

– Простите, синьорина, вопрос не праздный. Характер вам понадобится, если мы решим заняться вашей дипломной работой серьёзно. У вас неплохие шансы довести её до диссертации.

– Мне казалось, она такая… сырая.

– Пока да. Но мне импонирует тема, нравятся ваши идеи и стиль письма. Если не боитесь – за работу!