– Ах да, я же по делу. Фух, совсем вылетело из головы. У вас тут студентик образовался. Зовут его Итан, работать желает с террагеном. Что скажете?
– Хах! Не так уж это и страшно. Многие студенты хотели с этим работать, да вот только материал взять негде. Да и интерес мне их вполне понятен. Поступит, поработаем над проблемой, а затем парень и сам не захочет к ней возвращаться.
– Да-да, конечно, да вот только материал у него есть.
– Что ты имеешь в виду?
– То и имею. У него есть терраген-технология. Хранилище уже обыскали – ничего не пропадало. Он сделал ее сам и наверняка захочет выступить с ней.
– Немыслимо! Никто не может синтезировать терраген, сидя дома и ковыряясь в каких-то шестеренках. Для этого необходимо реакторы Хрустального Шпиля, шахты «Нефрита» и в целом активный лабораторный отдел.
– Да вот только парень сделал это дома сам. Как мне кажется, вы не туда смотрите: вы думаете, что он воспроизвел что-то старое, но что если он совершил что-то новое? Скажите мне, возможно ли использовать работающие легальные технологии для разработок новых вариаций этих самых технологий?
– В концепции ничего не мешает этот процесс проделать. Но я не помню, чтобы кто-то пробовал… Все убеждены, что терраген был вершиной технической мысли, а тут парень сделал что-то новое на его основе. Эйген, ты ведь понимаешь, что это нужно остановить как можно скорее, если это, конечно, правда?
– Ну конечно, – его лицо не выражало ни капли эмоций, ни лжи, ни честности. – Мне нужно, чтобы после демонстрации он был прилюдно отречен от Академии и выдворен вон. Дальше мой отдел с ним сам разберется. Альбер, подумай только, а если это государственный заговор? Никто не сыщется парня, если он влез в большую игру. Сплошной головняк с этими студентами. Сделай, что прошу, и забудь про него.
– Да, советник Эйген, понимаю.
– Тогда договорились. Хорошего вечера! София, au revoir. – Быстро его фигура покинула кабинет, будто находиться ему здесь было тошно.
– Вот так всегда – как гром средь белого неба! – подытожил встречу Албер Кроу.
Серый особняк Эйгена расположился на склоне горы, стоя как бы в стороне от всех остальных. Из его высоких панорамных окон было видно весь город. Стоя на огромной открытой веранде с бассейном и голографическим камином, Эйген вглядывался в Нижний город, покручивая в своем бокале белое вино.
– Вы хотели меня видеть, господин?
– О, здравствуй, Дюран! Как твои дела? Как мои дела?
– Всё в порядке.
– Да что ты? Правда? А мне кажется, что что-то не так.
– Не понимаю, о чем вы.
– Как там продвигаются новые вкусы? Смогли чего-то нового добиться?
– Мы работаем в режиме, соотнесенном с графиком, и всё еще…
– Да плевать мне на график, Дюран, меня волнует только работа. Есть что-то?
– Нет, еще нет.
– А почему?! – Его лицо налилось гневом, а вино вылетело из бокала куда-то в неизвестность.
– Это довольно сложный процесс, господин. Синтезирование новых вкусов требует времени, особенно если большинство комбинаций были уже перепробованы.
– Скажи это оборванцами из Хинксайда, идиот! Ты знаешь, по какой причине все туристы там?
– Нет.
– Думаешь, они там, чтобы занюхать? Оттопыриться? Вдуться, кольнуться, съесть пару таблеток? Нет! Они там, чтобы пожрать, мать твою, имбецил! Пожрать, попить, отдохнуть, попробовать что-то новое! Н-О-В-О-Е в Хинксайде! Ты понимаешь, как это звучит? То же самое, что искать золото в свинарнике или хороший вкус в Харттауне. Какого хрена, Дюран, делают туристы в центральном Хинксайде, ищущие новые вкусы?
