Утром, пока Рэндала не было, она сходила на почту, благо та была неподалеку. Помещение с ящиками для хранения корреспонденции, было отдельным, так что возможные посетители не должны были её увидеть. Внутри ящика под номером пять лежало обещанное письмо от Эдварда. Молодой человек снова писал о своих чувствах, признавался, что не любит жену, их отношения разладились, и они даже живут порознь.
Позже Лиони написала ответ, но смогла отнести письмо только через несколько дней, опасаясь, что её частые визиты на почту покажутся кому-то подозрительными. Так началась переписка между парой.
А вскоре их общение должно было перейти на новую ступень. Эдвард назначил встречу Лиони в заброшенном домике, спрятанном среди деревьев. Оставалось придумать, как незаметно покинуть дом, причем весьма на долгое время. Благо её супруг часто отсутствовал: то встречался с очередными клиентами и проворачивал нечестные сделки, то выпивал с друзьями и расслаблялся с куртизанками. Да и когда был дома, Рэндал демонстративно игнорировал супругу, делая вид, будто она пустое место, тем самым наказывая за непокорное поведение. Скупой по жизни, он не купил новой жене ни одного наряда или украшения, кроме того кольца и свадебного наряда, а со временем он и вовсе велел прислуге не приглашать Лиони за стол, не подавать ей изыски кухни, мол, обойдётся и куском хлеба с бульоном. А однажды Далтон даже привел в дом женщину из публичного дома, Лиони слышала, как парочка развлекаясь за стеной. Но девушке было всё равно: любви к мужу не было, а значит, и ревности взяться неоткуда. Рэндал, как и его поступки, вызывали у неё только отвращение.
Ранним утром, пока дом спал, Лиони отправилась пешком на встречу. По пути в условленном месте её подсадил в свою карету Эдвард. Пара обнялась и впервые поцеловалась. Девушку охватили смешанные чувства: не таким себе она представляла поцелуй влюбленных мужчины и женщины, будто чего-то не хватило… Молодой человек, подобно домашнему питомцу, лишь потыкался носом, вытянул губы и кончик языка. Но о своих сомнениях Лиони быстро позабыла, в конце концов, сравнивать ей было всё равно не с кем.
Когда карета подъехала к домику, Эдвард велел своему кучеру отъехать чуть подальше и ждать там, следить за округой.
– Ты уверен, что он никому не расскажет? – запереживала Лиони, стоя возле старой двери с большими щелями между прогнивших досок.
– Уверен. Он работает на меня, – ответил Эдвард и пригласил внутрь.
В домике было пусто, всюду валялись ветки и листья. В маленькое запыленное окошко попадало немного дневного света, пол местами жалобно скрипел. Молодой человек собрал в кучу листья, снял свою длинную накидку и постелил на них. Предложил девушке присесть.
– Откуда ты знаешь об этом домике? – поинтересовалась Лиони.
– Кучер рассказал, – ответил Эдвард и поспешил перевести разговор в другое русло.
Молодой человек вновь признался, что всё время думает о Лиони и очень жалеет, что так вышло. Слушать одну и ту же историю было бессмысленно, поэтому девушка потянулась и прильнула к его губам своими. Эдвард совершенно не противился, только часто задышал от охватившего волнения, речь стала ещё более невнятная. Девушка даже не заметила, как оказалась лежащей на спине. Эдвард был сверху. Дрожащими руками Лиони помогла ему приподнять юбки её платья, пока он своими плохо слушающимися пальцами расстегивал пуговицы на брюках. Вдруг она ощутила резкую, жгучую боль где-то внизу. Процесс близости, как и поцелуй, также представлялся невинной девушке иным: более мягким, нежным, в конце концов, более умелым, ведь молодой человек всё-таки женат и должен был иметь определённый опыт. Но то ли от волнения, то ли в силу неких физиологических особенностей Эдвард, наоборот, только сильнее занервничал и старался словно вытянуть свое достоинство, заставить его делать нужное. Однако это никак не получалось…
