Мёртвые не спят - страница 44

На занятиях Вишу́д-Ува́й мы варили разные настойки и снадобья, плели обереги, заговаривали камни. Это уже больше походило на традиционные представления о ведьмах и колдунах. Было только одно отличие от потуг землянок играть в магию: все ритуалы действительно работали. Но даже несмотря на это многие ученики – из тех, кто постарше, конечно – относились к ведовству и прочим «логиям» с плохо скрываемым презрением. И очень зря. По словам Вишу́д-Ува́й, зелья, талисманы и руны могут обладать не меньшей силой, чем боевые заклинания и оружие. Главное – грамотно их использовать. Поэтому я изо всех сил старалась постичь ведьмовскую науку.

О, и соранджи, конечно, официальное наречие Альба-Лонга. На нём создавалось большинство заклинаний. Казалось бы, что может быть проще? Нужно лишь вложить нам в голову знания, как поступили со всеми остальными языками, но Кади́га была принципиально против этого. Не знаю уж, в чём причина, может в личной привязанности к родному языку, но Кади́га заставляла нас учить всё обычным способом, и мы покорно зубрили, продираясь сквозь трудности чужого наречия.

За обучение отвечала госпожа Исхи́ри Нэру́, землячка основателей, которую ученики ласково окрестили «маленький ужас». Она была пожилой даже на вид, а по слухам, её возраст уже перевалил за тысячу лет. Маленького роста, полненькая, с вьющимися каштановыми волосами ниже плеч. Госпожа Нэру́ носила традиционный костюм своей родины: платье в пол из тончайших топазовых нитей и длиннющая тканевая накидка, волочащаяся по полу при ходьбе. Внешне она казалась довольно безобидной, но характер… По характеру это был сплав дракона с носорогом. Она прицельно кидалась вещами, раздавала телепатические оплеухи и могла одной фразой опустить самооценку ученика на уровень дна Марианской впадины. Все боялись её, даже бывалые мужики-вояки. И, что самое странное, всё равно обожали. Я тоже благоговела перед Исхи́ри Нэру́, хоть и пугалась буквально до икоты. Зато страх стимулировал нас с тройным усердием вгрызаться в науку.

Но занятия магией всё ещё были для меня самыми интересными. На что-то серьёзное наших способностей ещё не хватало. Мередит показывала простейшие заклинания, в основном бытовые и лечебные. Кроме «Гиппократа» мы изучили «Огонёк». При помощи него можно было развести маленькое пламя, чьей мощности, впрочем, вполне хватало на приготовление пищи.

Даже с отработкой таких простых заклятий хватало курьёзных случаев. Мию́ри, например, всё никак не удавалось даже затянуть порез, хотя огоньки у неё выходили на славу. Впрочем, Мередит быстро поняла, в чём «затык»:

– Погоди-ка, ты анатомию хорошо знаешь?

– Нет, – Миюри потупила взор. Её уши виновато поникли.

– Всё ясно. Понимаешь, чтобы врачевать, ты должна очень хорошо, детально я бы сказала, представлять строение тела. Кто-нибудь, позанимайтесь с ней.

В другой раз я сама попала впросак: вложила в заклинание «Огонёк» слишком сильный посыл и подожгла свою же одежду.

– Соизмеряй силу! – Мередит отвесила мне подзатыльник. – Всего должно быть в меру.

Да, весело было. Иногда Мередит давала основы боевой магии, но дальше «Кошачьей царапки» – позволяет наносить врагу слабые повреждения бесконтактно – мы не ушли. Но и этим заклинанием мы располосовали друг друга – мама не горюй!

Мне и такие балаганные фокусы казались чем-то невероятным. Я тащилась от магии в любом проявлении. Жалко, что освоить её оказалось не так просто, как хотелось бы. На первых занятиях у меня не получалось ни-че-го, я даже начала бояться, что отношусь как раз к числу кураторов, не способных творить волшебство. От испуга начала стараться ещё сильнее и – вуаля! – недели через две заметила подвижки в лучшую сторону. Конечно, мои заклятия были ещё далеки от идеала. И даже ради такого результата мне приходилось впахивать втрое больше, чем другим ученикам, для которых магия с рождения была привычным элементом мира. Но я не сдавалась и упорно шла к своей цели.